Переводица заводских бюллетеней «Лютт Увриер» 6 декабря 2015
Сразу после терактов 13 ноября в Париже власти объявили чрезвычайное положение. В столице и столичном регионе на двое суток были запрещены любые демонстрации, митинги, стачки и т. п. В провинции ряд представителей центральной власти и мэров приняли решение даже расширить пока ограниченные Парижем меры ЧП - в одном городе не разрешили проведение политического собрания даже в зале (т. е., по французскому законодательству - собрания, имеющего частный характер), в другом городе было запрещено распространение на улице листовок. 15 ноября президент Олланд заявил о продлении ЧП на три месяца.
Трёхмесячное ЧП - максимум, разрешенный законом. Последний пример применения этой нормы имел место в начале 1960 гг., в разгар колониальной войны в Алжире. Тогда власти даже на территории метрополии предоставили полиции карт-бланш на репрессии в отношении арабского населения, которое тогда (как, впрочем, и сегодня) составляло значительную часть рабочего класса Франции. Для лиц североафриканского происхождения было введен комендантский час, за нарушение которого полагался как минимум арест. В октябре 1961, за девять месяцев до официального объявления независимости Алжира, под предлогом ЧП полицейские убили, по некоторым данным, до 1800 (по данным властей - «только» 100) алжирских демонстрантов, мирно вышедших на площадь знаком протеста против комендантского часа. При этом, разумеется, ни один из полицейских-убийц, действовавших по заказу высших инстанций, не попал под суд, не говоря уже о самих заказчиках бойни: министрах, префекте парижской полиции, высокопоставленных офицерах.
Стоит учесть, что при этом даже «местным» гражданам Франции было de facto, если не de jure запрещено выходить на площади. Так, в феврале 1962 г. даже санкционированная демонстрация «За мир в Алжире», организованная французской Компарией и CGT (крупнейшая профсоюзная федерация страны - прим. ред.) была жестоко разогнана местным «ОМОНом». В результате погибли 9 мирных рабочих-демонстрантов. Даже если забастовки не были формально запрещены, обстановка ЧП тяжело повлияла на условия борьбы пролетариата и на сознания трудящихся, что позволило капиталистам пережить годы войны, не сталкиваясь со значительными стачками.
Если верить французским властям, ЧП имеет целью облегчить борьбу против терроризма. Но что мы имеем на практике?
Первый нашумевший акт применения закона о ЧП в нынешней ситуации - запрет организованной рядом левых групп и партий демонстрации 21 ноября, посвященной солидарности с мигрантами, страдающими от ксенофобной политики европейских государств. Второй пример - экологическая акция в воскресенье, 29 ноября. Накануне открытия саммита по климату, в Париже, как и во многих столицах планировалась мирная демонстрация «зелёных». В этом ничего особенно революционного не было, т. к. «экоактивисты» по сути дела стоят на одной почве с буржуазными политиканами, которые демагогически прикрывают свои деяния модным знаменем «экологической сознательности». Но уже самого факта, что «зелёные» реформисты могли высказать позицию, отличную от позиции власти, хватило, чтобы запретить демонстрацию. Власти и СМИ настаивали, что в ходе акции «неизвестные в чёрных капюшонах» кидали камни в полицию; однако еще задолго до схватки между ними и полицией большинству демонстрантов пришлось почувствовать на себе всё искусство мастеров дубинки. В результате были арестовано 280 человек, из которых 150 попали под суд.
Правительство утверждает: ЧП позволяет эффективнее бороться с терроризмом. Это ложь; ЧП прежде всего служит предлогом для запрещения демонстраций, оружием, призванным заставить замолчать инакомысляющих, всех, кто не поддерживает режим и его ложь. В дополнение к этому, на некоторых заводах и предприятиях (особенно тех, которые находятся на территории аэропортов или поблизости) ЧП уже сыграло на руку руководству, развязав руки для запрещенных законодательством деяний (например, для обысков в шкафчиках рабочих в заводских гардеробах под предлогом поиска оружия, наркотиков и т. д.). Фактически, боссы и их прислужники искали политическую литературу, профсоюзные листовки и вообще всё, что могло охарактеризовать рабочего, как сопротивляющегося порядкам администрации.
На территории парижского аэропорта «Шарль де Голль» так и произошло в больших предприятиях Fedex и Brinks (экспресс-доставка), Servair (снабжение авиакомпаний едой для пассажиров) и в грузовом отделении Air France. На Servair в течении дня, - и в отсутствии рабочих - 70 жандармов разбили замки на 2100 индивидуальных шкафчиках. В них они не нашли ни взрывчатки, ни оружия, но нашли вещи, которые уже дали формальный повод уволить несколько рабочих и еще десятков - лишить спецпропуска, без которого запрещено работать на территории аэропорта. Даже в нормальных условиях любой работник аэропорта испытывает страх лишиться этого пропуска: потеря чревата потерей работы. И менеджмент, разумеется, пользуются этим дамокловым мечом для запугивания рабочих. Не случайно уже через несколько дней после терактов власти заявили на самом высоком уровне, что будут пересмотрены пропуски 86 000 трудящихся «Шарль де Голль».
Конечно, речь пока не идёт о прямых репрессиях, но власти и боссы вовсю пользуются ситуацией ЧП для проведения антирабочей политики. И до известной степени это действует. Например в заводских цехах, складах, отделениях авиапредприятий в первые дни после запрещенной «экологической» демонстрации 29 ноября можно было услышать диалоги вроде: «представь себе, а если бы мы были бы там? Менты арестовали столько демонстрантов и просто проходящих мимо, что для нас это означило бы сразу оказаться безработными...». Такая атмосфера оказывает заметное воздействие на поведение рабочих. Так, на Air France, где шла борьба против сокращений и в защиту задержанных после столкновений 5 октября рабочих, недавно стало известно, что администрация вновь собирается сократить 2950 человек. Через неделю после терактов первоначально планировалось собрать под эгидой профсоюзов (а на Air France они еще не самые воинственные) мирный пикет на крыльце генштаба авиакомпании. Хотя мероприятие вписывается в рамки закона, оно попросту было запрещено администрацией и полицией. Профсоюзная бюрократия CGT в ответ даже не подняла протест и призвала рабочих собираться между собой на территории своих цехов или отделов. Результат? Увидев, что главы профсоюза намерены подчиниться указам боссов под предлогом ЧП, рабочие закономерно предпочли эти собрания проигнорировать.
Другой пример. 2 декабря рабочих-заложников Air France должны были судить (по жалобе администрации и при поддержке не только правой, в том числе лепеновской оппозиции, но и так называемого «социалистического» правительства). До последнего момента префект Бобиньи (пригород Парижа недалеко от аэропорта «Шарль де Голль») не сообщал, разрешит ли он проводить митинг возле здания суда. Рабочие, служащие, стюардессы, пилоты из разных подразделений авиакомпании не знали будет ли акция, и боялись, что их будут «разгонять». В итоге туда пришли 2000 человек (в том числе и многие активисты или представители профсоюзов других предприятий или левых и революционных групп и партий), но трудящихся самой Air France было мало.
Что дальше?
Не исключено, что ЧП, которое уже позволяет задерживать (без вмешательства адвокатов или судебных органов) нескольких сотен подозреваемых полицией в «симпатии к террористам», завтра сможет служить властям и боссам, чтобы репресировать рабочих активистов или бастующих. И даже в стране, которую ставят в пример самой широкой буржуазной демократии и которая позиционирует себя как защитника прав человека... Но мы должны помнить, что для буржуазии права человека и права рабочего - совершенно разные вещи.