Выступление Lutte Ouvrière для Круга имени Л.Д. Троцкого в Париже, 12 мая 2000

26-гo марта 2000 г. новый российский президент явился на свет как из урн избирательных так и похоронных. Владимир Путин нашел в войне против Чечне выборное подтверждение своей должности временно исполняющего обязанности президента, так как Борис Ельцин отказался от нее в канун Нового 2000 года.

Когда Ельцин встал во главе РСФСР в июне 1990 г., он объявил себя демократом. Теперешние российские руководители больше не стараются даже казаться таковыми. Но они приносят дань внешним приличиям, то есть тому, что в России называют демократией, это и позволило западным государственным деятелям приветствовать Путина за его скорее военную, нежели избирательную кампанию.

Нью-Йорк Тайме говорит о нем как о "демократе из рядов КГБ со всеми вытекающими отсюда противоречиями". КГБ пользуется заслуженно дурной репутацией, так как был одним из самых страшных инструментов подавления при сталинизме. Путин сделал кapьepy в разведывательных службах Брежнева и Андропова и возглавил органы при Ельцине. И люди, которые разоблачали КГБ времен СССР, ныне видят в полицейском прошлом Путина залог его компетентности. Поэтому французский историк Карер Д'Анкос, которая в 1990 г. упрекала КГБ в том, что он санкционирует действия русских крайних правых и советовала читать Архипелаг Гулаг Солженицына, чтобы понять ужасающие размеры сталинистских репрессий, теперь утверждает, что КГБ стал "российской школой управления государством"!

ВОЙНА В ЧЕЧНЕ И НАСЛЕДНИК ЕЛЬЦИНА

Назначение Путина премьером в августе 1999 г. совпало с нарастанием напряженности в фактически независимой Чечне. Ударные группировки боевиков, борющихся за независимость, только что атаковали Дагестан, соседнюю кавказскую республику. Вслед за этим в России начали взрываться бомбы в жилых домах. Российские власти обвинили чеченцев в гибели трех сотен человек.

Для Путина борьба за президентство И возобновление военных действий сплелись в одну компанию по нескольким причинам. Главной была Чечня. Независимость Чечни, которая упорно отстаивала свои права вот уже девять лет, беспокоила Кремль, словно заноза, и главным образом потому, что являла пример для целого ряда руководителей местной бюрократии. Они все больше и больше отдалялись от Москвы.

Этой войной Путин бросал кровавое предупреждение тем из них, кто хотел бы последовать примеру Чечни. Он учитывал пожелание Генштаба, который был унижен четыре года тому назад поражением в первой чеченской войне и мечтал о реванше, тем более, что войны такого рода дают массу возможностей получить должностное повышение и поучаствовать в грабеже. И Путин надеялся, что личина сильного человека поможет на выборах в стране, в которой скандалы, хищения государственного имущества и всемогущество мафиозных кланов напрямую связаны с кризисом центральной власти.

За полгода до президентских выборов клан Ельцина полностью потерял уважение народа. Его ненавидели, кончался ельцинский второй президентский срок, и ему было отказано вправе баллотироваться заново. В этой атмосфере конца царствования другие могущественные кланы уже точили свои ножи, примеряясь, как бы занять место больного президента, который даже не мог играть рою, статиста. Газеты вопили о гнусностях его окружения, "Семьи", о расхищенных миллиардах, спрятанных за границей.

Это грозило опасностью тем, кто под прикрытием властей разграбил страну. Глава другого клана, заменив Ельцина, тотчас начал бы сводить счеты и делить власть и деньги за счет Семьи. Разграбление казны в таких масштабах да еще на виду у всех привело к тому, что Семью возненавидели так, что она стала бы козлом отпущения в случае поражения про-ельцинской группировки. И нет сомнения, что главы других группировок, не колеблясь, бросили бы семью на растерзание общественному мнению, если бы это могло отвлечь внимание общества от их собственных преступлений.

И когда страна вcтaлa перед необходимостью поменял, главу государства, Семья всерьез озаботилась тем, чтобы власть не попала в чужое руки. Контролируя важнейшие средства массовой информации, приближенные Ельцина сумели с легкостью навязать своего жеребенка, тем более, что населению надоел хаос, который царил уже много лет. Играя роль правителя с железной рукой, Путин вполне соответствовал тому образу руководителя, который был нужен стране, и всем показалось, что он сильно отличается от своего предшественника. Все это вкупе с массовой фальсификацией выборов, способствовало его победе в первом же туре. На следующий день Путин предоставил Ельцину и его окружению иммунитет. Таким образом он напомнил о том, почему этот клан его выбрал.

Партия власти победила в рамках своего круга, то есть тех, кто находится на вершине властной пирамиды, но не в Чечне, где боевики до сих пор не прекращают военные действия. И еще не известно, не подложило ли российское руководство бомбу замедленного действия в кавказский пороховой погреб, решая с помощью войны проблему замены Ельцина Путиным?

Вырождающееся государство

Сумеет ли Кремль навязать Чечне свой кладбищенский мир? Во всяком случае, приход Путина ничего не меняет в тех проблемах, в тисках которых бьется государственный строй России после распада СССР, лишь еще более ослабляет и без того обессиленное государство.

Теперешняя Россия - результат распада СССР в декабре 1991 года. 15 республик, входящих в состав СССР, создали независимые государства на национальной основе. Тогда руководство этих республик приближало этот распад, чтобы заполучить власть, упразднить опеку центра, воплощенную в президенте СССР - Горбачеве. Распад того, что составляло совокупность республик, теоретически автономных, но крепко спаянных экономически, имел катастрофические последствия для экономики страны и жизни населения.

На государственном уровне последствия распада также оказались трагическими. Чтобы получить власть, Ельцин ратовал за распад СССР. Оказавшись у кормила власти, он тщетно пытался приостановить процесс, который подрывал его власть и толкал на балканизацию Российской Федерации - таково ее официальное название. Ее населяет множество народов, она состоит из множества областей, которые иногда имеют статус республики, но которые местные руководители хотят превратить в независимые государства.

При Ельцине Россия начала распадаться, разрушилась ее экономика, обнищало ее населения и ослабело центральное государство, также как и власть, которая его олицетворяла. Сможет ли Путин преодолеть этот распад? Будущее покажет.

Бюрократия и ее кланы

Неприметный и никому неизвестный полковник Путин, явившийся прямиком из кухни КГБ, победил на выборах, как и его предшественники потому, что был инструментом в руках группировки, находящейся у власти.

Но что представляют из себя эти группировки, эти бюрократические кланы, которые соперничают в стране уже много лет и объединяют высокопоставленных сановников государства и криминальные элементы, где благосостояние сановников напрямую связано с этими криминальными элементами, которых в России называют олигархами? Что прячется за маской русской демократии, которая "демократична" только потому, что руководители западных государств твердят об этом чаще, чем Путин, который предпочитает говорить о "диктатуре закона "! И какая социальная действительность породила эти бюрократические кланы, борющиеся за официальную власть в стране, которая означает для них могущество и богатство, что в нынешней реальности тесно связано? Наконец, почему мы видим подобную ситуацию на каждом уровне общественной иерархии? Здесь - чтобы контролировать республиканские власти или администрацию, там - чтобы прибрать к рукам город или предприятие, не говоря уже о квартале или о части тротуара, которые оспариваются с оружием в руках негодяями, в изобилии расплодившимися в российском обществе?

Эта социальная действительность напоминает хищный капитализм начала Х1Х века на варварской его стадии. Но каковы бы ни были ее нынешняя актуальность и недавнее прошлое, эта действительность осталась бы непонятой, если забыть о том, на развалинах какого государства она появилась, если забыть о важнейшем историческом явлении и факторе ХХ века, о русской революции, когда в 1917 г. российский пролетариат захватил власть.

ОКТЯБРЬ И ЕВРОПЕЙСКАЯ РЕВОЛЮЦИОННАЯ ВОЛНА

То, о чем Парижская Коммуна только грезила, осуществил ось в России после Октября. Впервые в истории пролетариат не только захватил власть, но начал созидать новый социальный строй, в котором отсутствовала капиталистическая эксплуатация человека человеком. Сначала он использовал власть, чтобы экспроприировать богатства имущих, затем чтобы построить экономику на коллективизированной и плановой основе (то есть, учитывая не эгоистические интересы меньшинства, но интересы широкого большинства), продумывая планирование на уровне страны, централизуя существующие ресурсы, чтобы обеспечить нужды большинства. Это стало возможным при массовой демократии, потому что без активного участия бесчисленных рабочих, крестьян, трудящихся женщин осуществить это было бы невозможно даже теоретически.

Период, когда рабочий класс реально стоял у власти, был не долог. Но этого оказалось достаточно, чтобы весь мир Увидел, а не только прочитал в книгах Маркса, на примере самой большой страны планеты все то, что может принести человеку общество, в котором рабочий класс способствует упразднению капитализма.

Наша тема - не рассказ о русской революции. Мы хотели только напомнить, что революция была не только русской. "Вся Европа была тогда полна революционным духом, и весь существующий порядок в своих политических, социальных и экономических аспектах был подвергнут критике народов из одного конца континента до другого", констатировал английский премьер Лойд Джордж, а к него была возможность убедиться в том, как мечтали о реванше те народы, которые были посланы буржуазией на бойню первой мировой войны. В октябре 1918 г. вся Германия, самая промышленная развитая страна в Европе, управлялась Советами солдат и рабочих. Фронт рухнул, Кайзер вынужден был бежать, штаб прекратил войну.

Это был единственный в ХХ веке случай, когда то, что было мечтой поколений рабочих и революционных активистов - захват власти пролетариатом и началщ борьбы с капитализмом - оказалось осуществимым или, по крайней мере, могло осуществиться в процессе борьбы.

Но если в Венгрии и в Словакии на короткое время возникли республики Советов, то в Германии, ведущей стране в судьбе разгорающейся мировой революции, буржуазия нашла серьезного союзника в рядах рабочего движения - социал-демократов, выступающих против этого движения. Германия стала символом политики социал-демократов во всех странах, затронутых революцией: именно в Германии социал-демократ стал во главе контрреволюционных сил, которые разгромили Советы рабочих, а министры-социалисты постарались их обезоружить.

Рождение бюрократии

Рабочая революция пролетариата потерпела поражение во всех странах, и Россия оказалась в одиночестве. Царское государство было разгромлено в феврале 1917 г., и буржуазия свергнута восемь месяцев спустя. Победа в гражданской войне против белых армий и империалистических государств позволила экспроприировать имущие классы. Победа революции в более развитой стране могла бы дать обессиленному долголетней борьбой рабочему классу возможность укрепить свою власть и построить государство на новых демократических основах. Этого не произошло.

В этом контексте изолированности, усугубленный империалистической блокадой, в России развилась, а затем укоренилась привилегированная социальная прослойка, состоящая из администраторов и руководителей государственного аппарата. Бюрократия установила свою диктатуру в ходе постепенного, но жесточайшего процесс а в государстве, которое в конце 1922 г. стало называться Союзом Советских Социалистических Республик.

Сегодня, когда СССР уже нет, в западных, якобы коммунистических, партиях стало модным разоблачать сталинизм, который эти партии поддерживали до конца. В течение десятков лет эти партии поддерживали его самую постыдную пропаганду, его самое гнусное вранье. Они аплодировали угнетению советских трудящихся, полицейскому террору, они делали вид, что не замечают исчезновения миллионов советских людей в лагерях, убийства соратников Ленина и иностранных революционеров, измену делу борьбы рабочего класса в других странах.

Все это не соответствовало коммунистическому идеалу, но эти партии представляли подобные преступления выражением истинного социализма. Торез считался первым сталинистом во Франции тогда как другой руководитель Французской Коммунистической Партии, поэт Луи Арагон, воспевал ГПУ Сталина в стихах! Эти интеллигенты, называвшие себя коммунистами, все знали о сталинизме, но они восхваляли его. С тех пор большинство из них вторят социал-демократам 11 правым, и вместе с ними провозглашают: развал СССР подписал смертный приговор коммунизму, который больше никогда не встанет на ноги.

Тогда, необходимо напомнить, что с самого начала сталинизм вызвал к жизни оппозиционные группировки в самой большевистской партии. Они сосредоточились вокруг Левой Оппозиции, созданной Троцким, который был единственным прямым и настоящим приемником идеологии Октября, отказывая бюрократии вправе присваивать себе заслуги революционных преобразований, саму Октябрьскую революцию, пламя которой разжигало революцию мировую. Против Левой Оппозиции бюрократия нашла только один аргумент в тезисе "социализм В одной отдельно взятой стране". Борьба против чудовищного разложения, которую вел Троцкий, для целого поколения большевиков означало _ четко выбрать свой лагерь, а именно, лагерь пролетариата, борющегося за завоевание власти во всем мире с целью сохранить плоды своей первой победы, то есть советы. И многие советские коммунисты, сделавшие этот выбор, поплатились своими жизнями. Участь эта не миновала и Троцкого.

Конечно, проблемы сегодня несколько иные. Но эволюция СССР поставила вопрос всем коммунистическим активистам: как стало возможным, что первая победоносная рабочая революция превратил ась в безобразную карикатуру на самое себя? Для ответа на этот вопрос анализ Троцкого, его подход и точка зрения на ситуацию остаются бесценным инструментом для всех тех, кто мечтает способствовать делу пролетарской революции. Потому что Троцкий объяснял разложение СССР не с точки зрения стороннего наблюдателя, но как активный революционер, защищающий созданное рабочим классом государство от бюрократического аппарата, который с лозунгами коммунизма предавал идеалы Октября и разрушал государство рабочих. Это анализ человека, который вместе с Лениным сделал возможным победу Октября, а потом возглавил Коммунистический Интернационал, когда мировая революция уже стучалась в двери и который до последнего вздоха боролся против буржуазии и бюрократии.

СТАЛИНСКАЯ ДИКТАТУРА

Когда говорят о бюрократии, нужно иметь в виду, что есть разница между бюрократией, с которой Левая Оппозиция боролась в середине двадцатых годов и тем, чем она стала, скажем, во время распада СССР. Не надо забывать, что каста бюрократов состояла из очень разных людей, как по социальному статусу, так и по уровню власти и привилегий, которыми они пользовались. Что общего между сталинским генералом, увешанным орденами, но имеющим неизмеримо меньше возможностей обогатиться за счёт народа, и директором завода или крупного универмага? И как маленькому бюрократу сельского масштаба не считать сановников сталинской эпохи с их машинами, слугами, квартирами и комфортабельными дачами, отданными в их распоряжение государством, людьми с другой планеты?

Троцкий еще в 1936 г. констатировал: "По условиям жизни правящий слой заключает в себе все градации от мелкой буржуазии захолустья до крупной буржуазии столицы". Все эти бюрократы действительно имели отношение к властным структурам. Тогда это была колыбель бюрократии.

Но в отличие от бюрократии государственного аппарата капиталистических стран, где политическая власть срослась с обществом, находящимся под властью буржуазии и связана тысячами нитей с господствующим классом экономическими интересами, советская бюрократия, казалось, стояла над социальными классами, ни один из них не был правомочен ее контролировать. Все это вместе с ее социальной неоднородностью сформулировало социальную касту, одновременно всемогущую и уязвимую, которая могла утвердить свою власть только сплоченностью, и эта сплоченность рядов навязывалась силой.

Бюрократия возникла в нищей стране с печатью жестокой многовековой социальной отсталости, под властью жестокого угнетения, царствовавшего тогда на большей части континента, и не забудьте, что итальянский фашизм и диктатуры центральной и балканской Европы тоже утвердились в начале двадцатых годов.

Вот в каком окружении бюрократия выработала кастовое сознание и групповую солидарность. Она ополчилась против рабочего класса - откуда вышли некоторые ее деятели, чьи революционные заслуги она не могла сбросить со счета - и против собственной буржуазии, которую возненавидела во время гражданской войны.

Можно смело утверждать, что бюрократы боялись и пролетариата, и буржуазию не из-за абстрактных измышлений: страх укоренился у них в душе. Страх потерять власть, которая стала их плотью, индивидуальная и коллективная, которую они защищали против этой двойной опасности.

Наиболее уязвимыми с социальной точки зрения были, конечно же, трудящиеся массы: на их костях бюрократы построили свои привилегии. Жестокое ярмо легло бременем на население и все для того, чтобы эта выбившаяся "в люди" чернь сладко ела, благодаря закрытым "распределителям" и "спецбуфетам", когда в начале тридцатых голод убивал в стране миллионы людей.

Рожденная среди угроз, бюрократия обеспечила себе политическое представительство сформированное по своему образу и подобию. В социальном плане сталинский строй был суровой диктатурой, направленной против рабочего класса и буржуазии. Но диктаторским он был и в политическом плане по отношению к своим членам, которые не могли демократическим путем решать проблемы, которые как раз и нужно было решить внутри своей среды, так как любая огласка могла ослабить власть этого режима. Необходимость социальной диктатуры имела последствием диктатуру политическую, а именно: диктатуру главы государства, который решал самолично все вопросы без всякого обсуждения, попутно отрубая непокорные головы.

Помимо того, что бюрократы считали извращением своей линии, кровавое безумие строя имело и объективные причины, если вдуматься, чем была бюрократия в ее коллективном опыте борьбы с социальной опасностью. На этом же основывалось беспрекословное соглашательство внутри бюрократии, без которого Сталин никогда не смог бы учредит!, собственную диктатуру и так легко распоряжаться жизнями даже наиболее высокопоставленных чиновников. Удары, нанесенные Сталиным, еще более обязывали бюрократов соблюдать железный порядок и дисциплину в своих рядах, потому что никто пе мог чувствовать себя в безопасности, так как диктатура, казалось, словно слепая Фемида, карала всех подряд.

Даже когда бюрократов еще не расстреливали, во время массовых периодических чисток их положение оставалось угрожающим, никто не миновал высылки, опалы или просто нового распределения, потому что никому не разрешал ось надолго сохранять одну и ту же должность, особенно это касалось руководителей центрального аппарата, география их должностных перемещений покрывают всю административную карту СССР.

Решающий поворот для бюрократии

При Сталине бюрократы одной ногой стояли в революционным прошлом, другая же не знала на какой ступеньке стоит, на той, что ведет к власти, или на той, что прямиком спускается в подвалы КГБ, откуда мало кто выходил живим. Но они зорко следили за буржуазией, на которую хотели бы походить, тогда как вслух провозглашали, что шестая часть суши была очищена от господ в 1917 г. Этот период заканчивается со смертью Сталина в марте 1953 г.

Тридцать лет прошли с тех пор, как зародилась бюрократия. Она больше не чувствовала себя в опасности в собственной стране, а за границей престиж СССР укрепился победой во Второй мировой войне. Изменился контекст, коллективные рефлексы бюрократов также претерпели изменения. Они захотели пользоваться своими привилегиями без страха перед вождем, который мог отнять у них власть вместе с жизнью.

Наследие Сталина предоставило им эту возможность, уж очень много среди заместителей Сталина было претендентов на пост генсека. Чтобы победить соперников, стали искать поддержку среди бюрократов, говоря о себе как о людях, которые покончат с "каннибализмом" строя. Для бюрократов возможность иметь фактически коллегиальное руководство меняло все как в личном, так и в коллективном плане. Простой факт, что больше не было, пусть временно, единственного судьи, вдруг выявило на всех уровнях существование множества соперничающих политических кланов, имеющие собственные экономические интересы.

Ибо отныне привилегии бюрократов (даже среднего или подчиненного звена) не сводились к простому доступу к "спецмагазинам" или к праву пользоваться служебной машиной. Благодаря плановой экономике, которая только и стала возможной благодаря пролетарской революции и экспроприации капиталистов буржуазии, страна бурно развивалась.

Начиная с тринадцатых годов, несмотря на грабеж бюрократии, несмотря на все перекосы строя, экономика стремительно развивалась, причем намного быстрее, чем где-либо в мире. Все это вкупе с героизмом советского народа и позволило строю выиграть вторую мировую войну. И хотя военная разруха отбросила страну далеко назад, это позволило бюрократии и ее руководителю восстановить страну, правда, усердно грабя страны центральной Европы, оккупированные советскими войсками. Отныне паразитизм бюрократии приобрел совсем иные масштабы. Но одновременно борьба между аппаратом и аппаратчиками, ведающими экономической сферой, принимала угрожающие масштабы.

Кто будет контролировать, например, шахты в Донбассе? Министерство угольной промышленности, отдел ЦК, отвечающий за эту отрасль или областной аппарат и руководство УССР, которая сама соперничала с РСФСР, а административная граница республик пересекала Донбасс? Борьба за власть приобретала экономическую подоплеку.

Такие конфликты возникали на каждом шагу, но Сталин умел нейтрализовать всяческие ведомства, держа их за горло железной рукой. Но после его смерти хватка ослабла, и вся эта грязь бурно поднялась на поверхность. То есть, не только разросшиеся и чрезвычайно централизованные политические группировки, которые служили опорой для Берии, Хрущева, Молотова и разных Кагановичей в своем стремлении занять место Сталина - отныне на арену выходят мощные экономические центральные и республиканские бюрократические аппараты.

И тут все увидели, что эти кланы противостоят друг другу, а их руководители опираются на собственную "вотчину", что не позволят они своим соперникам взять вверх. Назревал кризис власти.

Чтобы заставить всех своих соперников признать себя, Хрущев использовал сталинские методы. В 1954 и 1957 гг., он произвел тотальную перестановку кадров по всей стране, укрепляя таким образом власть своих сторонников. Он использовал соперничество между Партией, КГБ, армией, Госпланом, крупными центральными министерствами и руководством республик. Ему было не под силу ослабить эти могучие кланы, которые ограничивали его власть, и он стал искать поддержку среди местной бюрократии, давая им всевозможные обещания. Таким образом он открыл ящик Пандоры.

Это почувствовалось в 1957 г. он упразднил центральные отраслевые министерства и создал совнархозы. Желая сломить сопротивление политико-экономических вотчин, которые уютно устроились под эгидой этих министерств, он поручил областям - а в действительности, бюрократам, которые руководили областями - управление промышленными и сельскохозяйственными предприятиями. Он снова вернулся к этой политике в 1960 г., когда распустил МВД, чьи компетенции были переданы республиканским министерствам.

Конечно, это рождало сильное сопротивление верхушки. Дезорганизуя экономику и побуждая местную бюрократию не оглядываться на Центральный Комитет, Хрущев дал в руки оружие членам коллегиального Президиума, который заменил сталинское Политбюро.

В нюне 1957 г., оказавшись в меньшинстве в Президиуме, он избежал смещения только благодаря поддержке армии, которая помогла ему собрать совещание ЦК КПСС. Он организовал широчайшую поддержку представителей местной бюрократии. В конце 1964 г., когда Хрущев, казалось, сконцентрировал в своих руках почти абсолютную власть, повторился тот же сценарий. На этот раз политические руководители бюрократии не дали ему времени призвать на помощь армию. Они сместили его, и группа под предводительством Брежнева поделила между собой власть.

ПРИ БРЕЖНЕВСКОМ "ЗАСТОЕ"

В течение всех двадцати лет управляя СССР Брежнев помнил урок Хрущева. Высшая бюрократия не позволила Хрущеву навязать себе его курс, и Брежнев остерегался даже дотрагиваться до управленческого аппарата. Таким образом, он запретил себе бороться с пагубными тенденциями, растущими среди бюрократических группировок, которые всплыли на поверхность во время хрущевской оттепели.

Но и при брежневском застое они, то есть аппаратчики, не переставали самоутверждаться. В союзных республиках, где Первые секретари партии, которые зачастую были членами Политбюро, они назначили на важнейшие посты своих приверженцев, чья карьера теперь не зависела от центра, но лишь от одного Первого секретаря республики, ее настоящего хозяина.

Чтобы контролировать эту огромную страну, нужно было построить систему передаточных инстанций. Конечно те, кто управлял республиками, использовали эту ситуацию, чтобы набить себе карманы и окружить себя сторонниками-должниками, которые участвовали в дозволенных грабежах. Благодаря теплому местечку в правительственном, политическом, экономическом, правовом, полицейском или другом аппарате эти люди могли задержать исполнение любого решения, принятого наверху, которое могло бы расстроить планы их маленького царства. И это было тем легче, что на важнейшие должности назначались, лишь с согласия номенклатурной системы, которая рассылала списки должностей, на которые только партия могла назначить своего человека. Таким образом руководители партии покупали не только преданность своих непосредственных подчиненных, но и всю иерархию бюрократов, зависящих от их юрисдикции.

Перелистывая список республиканских руководителей 1977 г., можно констатировать, что почти все первые секретари и их замы свою карьеру сделали на местах. 20 лет прошло после кадровой чистки Хрущевым, отныне аппараты республик крепко укоренились в своих вотчинах.

Кланификация "децентрализованного сталинизма"

С ослаблением принудительной центральной власти, бюрократы все более и более стремились к такой системе, которую можно назвать кланической. Да, они сохранили видимость единства. Казалось, что ничего не изменилось, но это только внешне. руководитель каждой республики использовал в работе методы, которые очень напоминали сталинские: его подписи было достаточно, чтобы сослать или посадить подчиненного, в котором он чувствовал угрозу своей власти.

Вылезли на свет божий различные "воры в законе", эти крестные отцы преступного мира, которые, не афишируя этого, обогащались с благословения официальных властей. Клановая бюрократия и преступный мир срослись настолько, что результаты сказываются и сеЙчас. Еще при Брежневе преступный мир контролировал ("теневую экономику", "черный" рынок, которые не подчинялись контролю центра).

Эта кланификация, которая сегодня происходит взрывным образом, имеет свои корни в самой природе бюрократии, которая созрела на хищничестве, преступлениях, обеспечивая лишь собственные привилегии. Но из-за страха перед пролетариатом, хищничество шло самым постыдным, прикрытым н коллективным образом.

Постыдным, ибо бюрократы делали вид, что живут одной жизнью со своим народом, тогда как на самом деле их уровень жизни был намного выше уровня народа.

Прикрываясь, потому что лозунги о строительстве социализма и защите нынешних, прошлых и будущих интересов рабочего класса не имели иной цели, как только замаскировать, этот грабеж.

Коллективной, потому что сталинизм жестоко подавлял попытки индивидуального хищничества, которые угрожали строю распадом.

Но бюрократы решили: конец террора знаменует то, что путь к кланическому и индивидуальному хищничеству открыт. Не зря в 1960 г. Хрушев вынужден был восстановить смертную казнь за экономические преступления. Не даром Брежнев должен был периодически (Правда, ноябрь 1978 г.), сожалеть о бессилии Госплана по отношению к "местничеству" И "ведомстничеству". Он констатировал ослабление позиций центра в пользу клановости областных руководителей партии, ведомств ЦК и министерств.

В 1972 г., когда Шеварнадзе стал во главе грузинской КП, он характеризовал местный аппарат как полностью коррумпированный. В 1976 г., украинский первый секретарь Щербицкий бросил то же обвинение по адресу системы, которую возглавлял его предшественник. В 1979 г. была проведена чистка в государственном аппарате Узбекистана, были вынесены смертные приговоры, глава правительства был снят с поста и исключен из партии.

Это явление приняло такие размеры, что становилось опасным для строя. В декабре 1982 г. совещание Политбюро потребовало от генерального прокурора СССР, чтобы "Тот принял меры по соблюдению социалистической законности". Другими словами, нужно было решить проблему радикально. Борьба за власть, связанная с наследием Брежнева, такую возможность предоставила.

Многие руководители местных и центральных бюрократий были сняты с постов, некоторые были привлечены к суду за крупные экономические преступления, организованные "мафией" - потому ЧТО в СССР как слово, так и суть этого явления существовали намного раньше, чем об этом заговорили при Горбачеве и Ельцине.

Наиболее известный случай касается "подвигов" группы, которая экспортировала, разумеется нелегально, громадные количества хлопка, выращенного в Узбекистане. Она присваивала себе заработанную валюту с ведома узбекского правительства и при помощи зятя Брежнева, заместителя министра внутренних дел СССР.

БУРЖУАЗНЫЙ СОН БЮРОКРАТОВ

От хрущевских совнархозов до брежневских реформ, разрешивших индивидуальную производственную деятельность в селах и придавших гибкость центральной опеке, режим ослабил свой контроль, чтобы дать возможность обогатиться некоторым слоям советского общества. Но бюрократы и мафиози теневой экономики хотели большего: они стремились легализовать свою преступную деятельность, сохранить свои првилегии, частную собственность. Но мечтать о превращении в буржуазию, владеющую капиталом - одно, стать классом буржуазии - другое.

В СССР средства производства были отняты у бывших хозяев и переданы государственному сектору Октябрьской революцией. На этом фундаменте, который не был уничтожен бюрократией, прежде всего, потому, что она смогла сформироваться только путем ее паразитирования, на этом фундаменте и зародилась мощная экономика.

Она, конечно, не являлась чем-то гармонически целым. И в первую очередь, страдала от того, что так и осталась отрезанной от международной системы разделения труда и должна была все производить сама. К тому же, эти мощные экономические рычаги - упразднение частной собственности и замена рыночных законов производства планированием - доказали свою действенность, превратив Россию во вторую мировую державу, но они теряли часть своей эффективности из-за хищений бюрократического аппарата.

Сколько раз власти разоблачали бесхозяйственность в управлении экономикой_ Но за бесхозяйственностью отдельных бюрократов, на которых указывали начальственным перстом, скрывалась более страшная реальность. Перебои с продуктами, плохо организованное распределение, несоблюдение предписанных центром планов, Асе это вытекало из фактов расхищения социалистической собственности группой бюрократов. Не будучи в праве официально владеть награбленным или оправдать грабеж, бюрократия вынуждена была завуалировать свои действия за столь густой дымовой завесой, что реальная картина состояния дел стала непроницаемой даже для тех, которые, находясь на вершине власти, присвоили себе право руководить ею.

Отвлеченные и стерилизованные бюрократией планы, единая государственная форма собственности являлись, основой, на которой советская экономика развивалась административно, юридически и финансово.

Это, наверно, плохо срабатывало, но срабатывало, развиваясь по своим законам. И темпы развития экономики были более быстрыми, чем темпы развития держав капиталистического мира, и так до последних дней СССР.

СССР, расчлененный бюрократией

Вот в какой ситуации в середине восьмидесятых годов произошла горбачевская перестройка.

Перестройка не инициировала процессы, которые уже давно существовали, как мы это видим, но стала лишь выражением и легализацией реальной социальной ситуации.

Реформы, начатые в 1987 г., разрешение на организацию маленьких частных предприятий, примирили Закон и объективную реальность. Горбачев надеялся, что толпы бюрократов и мещан отплатят поддержкой в борьбе против чиновников, которые оспаривали его власть. Во время первого съезда, где он был председателем, в начале 1986 г., Горбачев разоблачал коррупцию, кумовство, происки глав республиканских правительств, объявил о перемещении кадров из одного региона в другой. Этого не получилось - тогда он стал искать поддержку в различных слоях населения.

Тем самым он открыл шлюзы, через которые бурно ринулись не подконтрольные силы, которые смели и его власть, и СССР. В течение нескольких лет мы видели, как развалилось, а затем и рухнуло все, что символизировало СССР.

Политическая монополия Партии стала воспоминанием. Чиновники во главе с Ельциным покинули ряды партии. Ставшая ареной открытой борьбы между кланами, увязнув в соперничестве с другими организациями, Партия перестала быть "силой, которая направляет и управляет обществом", как гласила Конституция СССР. Хребет режима был сломан.

Парализованный распадом страны на мозаичные "автономии", Госплан исчез вовсе. СССР перестал существовать, убитый раком местничества, о котором говорил Брежнев. Он распался на пятнадцать независимых государств, которые были разодраны на региональные "автономии". Мелкие царьки достигли своей цели: отделились от контролирующего Центра.

1989, 1990, 1991 гг. процесс длился не более этих трех роковых лет. Но если политический распад Советского союза прошел быстро, то его экономическое преобразование совершилась намного медленнее даже после того, как термин "рынок" стал основополагающим для российских руководителей.

КОГДА БЮРОКРАТИЯ "УСЫНОВЛЯЕТ" РЫНОК

В начале девяностых бюрократия сделала резкий поворот в своей политике. Она, которая так долго прикрывала свои привилегии псевдо коммунистической фразеологией, прятала их за занавесками личных автомобилей и спецмагазинов, открыла нараспашку двери "рынку".

По бюрократической привычке слово "рынок" сразу стало привычной песней в выступлениях ее представителей, заменив слово "социализм", которое вышло из моды, в статьях замелькало слово "перестройка" , которое, собственно, уже ничего не обозначало. Какой идеологический выбор был сделан, когда миру открыли то, что осталось от СССР? Не осталось почти ничего, как не осталось декларируемой любви к коммунизму, которую до перестройки режим так громко декларировал. Власть сменила терминологию, потому что большая часть бюрократов желала узаконить свой паразитизм, который так и остался более или менее коллективным, благодаря коллективной частной собственности и, конечно, захотела получить доступ к западному рынку, чтобы подороже продать то, что они награбили в СССР, а там приобрести то, что могло удовлетворить вкус нуворишей.

Но последующие события доказали: мало расстелить красный ковер перед крупным капиталом, чтобы он так и устремился через границы, открытые перед ним. Этого было мало и для того, чтобы удержать экономику на ее прежнем уровне, не говоря уже о дальнейшем развитии, к тому же протянутая крупному капиталу рука ничего путного бюрократии не принесла.

Уклончивость международного крупного капитала

Нужно помнить, что если правительства империалистических государств наполняют пустые карманы кремлевского клана, дабы Россия не оказалась в полном хаосе, то капиталисты инвестируют только под определенные гарантии и только тогда, когда им это выгодно. Конкретно, только тогда, когда им будет позволено присвоить большую часть того, что родные бюрократы привыкли выкачивать из страны. На этом поприще капиталисты могли оказаться отнюдь не союзниками, но конкурентами бюрократов. Поэтому бюрократия постаралась сделать все возможное для того, чтобы защитить себя от того рынка, который она, однако, признала.

Восстановить капитализм в стране, которая три четверти столетия жила по совсем другим законам, оказалось совсем не так, как об этом говорили и писали.

Плеяда видных западных экономистов, изучив проблему "перехода к рынку", предложила "шоковую терапию" со стремительной приватизацией. Но чтобы учредить частную собственность (мы к этому еще вернемся), нельзя ограничиться приватизацией, даже всеобщей. Все знают, что это не так просто даже в странах, где буржуазия стоит у власти, а истоки ее мощи коренятся в многовековой истории.

Во Франции конфликты, связанные с собственностью, многочисленны, иногда буйные, несмотря на гражданский кодекс Наполеона, который признан уже два века, и восемь десятых всех статей кодекса касаются права на собственность. В западной Европе и в северной Америке для решения подобных распрей существуют законы и Верховный суд, целый аппарат для регулирования и принуждения, одним словом, государство следит за тем, чтобы законы работали и приговоры исполнились. Буржуазии понадобились века, чтобы эта система заработала и еще век, чтобы ее усовершенствовать. Тем не менее, и это не решает всех проблем.

Но в России законодательная база отсутствует. Условия, при которых СССР открыл двери капиталу, отняли у централизованного государства - по крайней мере того, что от него осталось - возможность сыграть свою роль. Каждая бюрократическая группировка жила по своим собственным законам, и это уже давно. В случае конфликтов между кланами, не существует законов, которые бы защищал правовую основу и рассудил их по справедливости, будучи призван на помощь.

Известно множество примеров с иностранными инвесторами, которые решили, что могут купить в России заводы или нефтяные концессии и которые попались в ловушку беззаконии. Продавцы? Они исчезли, а вместе с ними исчезли и деньги. Власти выступали гарантом сделки? Да, но они не признают своей подписи. Судится? Пожалуйста, но нет ни органов, регистрирующих коммерсантов, ни кодекса о частной собственности, ни земельного кодекса, а судьи, полиция и высокопоставленные спекулянты имеют свой интерес от любого мошенничества.

Сначала российский рынок соблазнял западные фирмы. Теперь они заметно воздерживаются от сотрудничества. Считается, что примерно 15 миллиардов долларов иностранного капитала были вложены в Россию за послушные десять лет. В 3-5 раз меньше, чем в Польшу или Венгрию. Даже маленькое Перу получило больше западных инвестиций, чем Россия, самое большое государство в мире.

Но статистика не разделяет непосредственные инвестиции и спекулятивные капиталы. Потому что даже в разрушенной стране можно сколотить себе капитал буквально за один день. Это местные бюрократы поняли быстро, западные капиталисты тоже. Такая страна привлекает массы спекулятивных капиталов, это ее разоряет, и это не укрепляет ее экономику.

В 1999 г., империалистический мир вложил 190 миллиардов долларов в то, что он называет "возникающие рынки", среди которых 90 миллиардов ушли в латинскую Америку и 33 миллиарда в восточную Европу. Россия получила 4,2 миллиарда, то есть лишь 5%.

Ничтожные на общем фоне, эти инвестиции имеют абсолютно смехотворный удельный вес в экономике России: 0,8% всего валового внутреннего дохода, в девять раз меньше, чем в Польше. Об этом можно бы было не упоминать, но необходимо напомнить, что третье место среди стран, которые вложили в Россию капиталы, занимает Кипр, излюбленный налоговый рай новых русских. Так называемые "кипрские фонды" приходят в Россию только на отрезок времени, достаточный для оформления выгодной сделки, и тут же вновь уходят из России.

Неприятности и жалобы иностранных инвесторов

Даже в той сфере, в которой крупный международный капитал заинтересован больше всего: природное сырье, особенно, уголь и нефть, - инвестиции весьма скромны.

БП (Бритиш Петролеум) контролирует Сиданко, маленькую нефтяную компанию, находящуюся в жалком состоянии (так как, конечно же, те компании, которые себя чувствуют хорошо - Лукойл, Снбнефть и т.д. - остаются в руках российского государства и олигархов, которые являются представителями бюрократических кланов, стоящих во главе крупных корпораций).

Вот что представитель БП в России поведал газете Известия 17-го марта 2000 г.: "Британское руководство отказывается от создания новой фирмы по принципиальным причинам, которые связаны с отсутствием конкретизированного закона, с кабальным характером налоговых отчислений и ввиду невозможности в российской действительности, применить западные критерии управления и работы (в Сиданко), тогда как это есть насущной необходимостью". Газета заключает с типично английским юмором: " Взявши на себя тяжелую задачу вытащить Сиданко из кризиса, руководители БП еще сохраняют надежду на создание "оазиса" чистого бизнеса на русском рынке". Напомним, что до того, как перейти в собственность БП, Сиданко был объявлен олигархами банкротом и был начисто ограблен, причем, с помощью судебных органов.

Накануне избрания Путина в Москве проходил форум европейских фирм, работающих с Россией. Были обсуждены вопросы отсутствия гарантий на приобретение частной собственности, закон, запрещающий покупку земли для постройки предприятий, вопросы коррупции и превышения полномочий властей, не возможность для западных предпринимателей защитить свои права в суде. Обсуждались и вопросы о судьях, подчиненных политическим инстанциям, о законах, тормозящих или запрещающих иностранные инвестиции, об отказе или неспособности властей применить закон или выполнить решение суда, об отсутствии юридической и административной системы, которая заставила бы соблюдать условия контрактов, о местных властях, применяющих административные санкции, чтобы "защитить" свои предприятия от "вторжения" иностранцев.

Этот скучный перечень сетований изложен в открытом письме Путину Юропеан Бизнес Клаб в Москве. В нем подчеркивается " отсутствие законов и правил", что является причиной "неблагоприятного климата для инвестиций и ясно доказывает, что на лицо отток капиталов из страны, отток, во много раз превышающийся ввоз капиталов".

Что до MOCI, официального французского журнала внешней торговли, там в январе 2000 г. появилась, заметка: "Французские предприятия жалуются на законодательные рамки, которые остаются сложными и непроницаемыми, на таможенные законы, которые являются непостоянными н применяются произвольно, на невозможность приобрести землю н частную собственность, ... также как и па отсутствие гарантий на владение землей, что являются тормозом для инвестиций. Они жалуются на то, что банковская система должна быть укреплена и должна играть свою роль финансирования инвестиций. Управление предприятиями должно стать более прозрачным, чтобы иностранные инвесторы могли избежать неудач, тогда как в случае распри слабость юриспруденции произвольные решения судов доставляют много хлопот предпринимателям. Другие непоправимые факторы: коррупции и рэкет за протекционизм".

Таковы неутешительные выводы делают газеты и журналы для предпринимателей. Все это подкреплено красочными примерами. Итак, в начале января 2000 г. неизвестный киллер застрелил возле его собственного дома генерального директора Балтики, компании, занимающей первое место в стране по производству российского пива, в которую скандинавский консорциум вложил огромные деньги. Можно представить, какое это произвело впечатление на представителей данного консорциума. Или на их коллег по ту сторону Атлантики, которые узнают, что некий владелец московского дворца красуется на свободе. Этот делец связан с Кремлем и дал заказ убить своего американского партнера из-за финансовых разногласий. Он никогда не боялся ни суда, ни следствия.

В апрельском номере журнала Форейн Афэрс, американский чиновник, отвечающий за экономические связи с Россией, описывает деяния бюрократии в нефтевом секторе экономики. За три года, пишет он, руководитель Юком смог с помощью властей конечно, вытащить 800 миллионов долларов из этой фирмы "обирая акционеров, находящихся в меньшинстве, среди которых американские н европейские инвесторы".

Он напоминает, что этот же олигарх по имени Ходорковский, уже обманул американскую фирму Амоко, которая создала совместную компанию с Юганскнефтгаз, и вновь прибрал самый большой нефтеносный участок, еще не эксплуатируемый в стране, Приобский. Когда Ходорковский получил контрою, над Юганскнефтгаз в 1995 г., он предложил новые условия: "Амоко должна увеличить, капитал, тогда как количество акций уменьшалось. Амоко запротестовала, ссылаясь на подписанный контракт Ходорковский, говорят, улыбнулся и просто исключил Амоко из корпорации, несмотря на четырехлетнюю совместную работу н на инвестиций, которые превышали сто миллионов долларов".

Автор подробно описывает, как БП был обманут в уже упомянутом деле Сиданко и получил лишь "скорлупу от яиц". В каждом цитируемом случае об ограблении иностранного инвестора способ действия всегда один и тот же: за каждым олигархом стоит государственный чиновник высокого уровня, который гарантирует вору иммунитет и победу.

Автор напоминает, что российским министром Энергетики и Топливно-энергетических ресурсов в 1998-1999 гг. был сын руководителя Юкос, что Черномырдин, премьер В течение шести лет, опекает Газпром, самую крупную российскую газовую компанию, которая стоит на первом месте в мире, что Волошин, теперешний руководитель президентской администрации, и Акцененко, до недавнего времени вице-премьер, Связаны с высокопоставленным бюрократом и нефтевым магнатом Березовским.

Конечно, в этом деле, кланический характер деятельности бюрократии и их нравы действуют как фактор отрицательный на иностранных инвесторов. Нужно ли удивляться, что тот же высокопоставленный чиновник заключает свою статью следующей рекомендацией: "Нужно обращаться с олигархами как с париями до тех пор, пока они не изменят свое поведение или до тех пор, пока Путин не возьмет под контроль государства эти национальные нефтяные компании, которые на мировом рынке действуют как хулиганы. Ввиду чрезвычайных обстоятельств и громадных вложений, США (. . .) должны активно поддерживать эти шаги, возвращение к приватизации или к национализации в каждом случае отдельно".

НЫНЕШНИЕ ФОРМЫ БЮРОКРАТИЧЕСКОГО ГРАБЕЖА

В 1991 г., Горбачев заявил, что Запад должен инвестировал, 150 миллиардов долларов, чтобы перестроить плановую экономику СССР в рыночную. Вкладывать такие суммы вслепую стало тогда модным, лучшие экономисты тогда считали, что программы перехода к рынку могут быть выполнены, по их словам, за... 500 дней!

Цифра Горбачева была справедлива в одном: 150 миллиардов долларов действительно пересекли границу между Россией и Западом, но не в оговоренном направлении. Эта цифра соответствует тому, сколько бюрократы теневые дельцы украли н России за десяти, лет 11 перевели в западные банки. Это в семь раз больше, чем ссуды, выделенные МВФ (Международным Валютным Фондом) России, в десять раз больше, чем пришло иностранных инвестиций в страну за тот же период!

Разоблачения американскими и швейцарскими правоохранительными органами клана Ельцина и обвинение в хищении миллиардов долларов кредитов МВФ вызвано, конечно, недовольством западных деловых кругов, которые были обмануты представителями бюрократических кланов, стоящими во главе предприятий. Но они дают представление о масштабах хищений бюрократией в России.

Эти хищения и их последствия для экономики (отчет Европейского Союза, посвященный России) привели к тому, что Запад решил: Россия "еще далека от рыночной системы, и ее быстрая интеграция в мировую экономику чрезвычайно маловероятна, тогда как очевидно, что создается общество, в котором небольшая группка богатых составляет "высший класс", но развитие появление среднего класса и буржуазии идет очень медленно".

Откуда могли бы появиться эти классы, когда деньги фондов, которые присваиваются бюрократами и "новыми русскими", накапливаются на Западе, а не в России, даже если владельцы их русские! Потому что местные выскочки, которые хорошо знают, что нельзя доверять собственной системе, предпочитают вкладывать результаты своих грабежей в банки "налогового рая" или в западные банки и предприятия.

Через них, в конечном счете, Запад и грабит Россию. Конечно, крупный капитал хорошо вознаграждает тех людей, которые играют роль комиссионеров, что позволяет им жить на широкую ногу. Но, принося миллиарды крупному западному капиталу, они становятся не только агентами своего личного обогащения, они также служат агентами ускоренного скольжения России по склону экономического обнищания.

Катастрофическое крушение российской экономики - вот цена обогащения миллиона бюрократов н дельцов, порожденных этой бюрократией. Следствие этого внутри страны - чудовищное социальное неравенство, а за рубежом - ослабление России по сравнению с империалистическими державами.

Две волны приватизации

Программы приватизации 1992-96 гг. разрушили национализированную экономику, и большинство предприятий акционировалось. Но эта смена юридического статуса вовсе не соответствовала реальным переменам.

Когда Ельцин и Гайдар начали приватизацию, главы западных держав бурно зааплодировали. Как только в России воскресят частную собственность, возникнет класс капиталистов ... тогда увидите ...

Ну и увидели. И так как на Западе энтузиазма поубавилось, многие не стесняются утверждать, что приватизация не привела страну ни к рынку, ни к рождению в России настоящей буржуазии.

Является ли международный спекулянт, миллиардер Джорж Сорос, специалистом в данной области? В мемуарах, которые вскоре должны быть изданы - газета Московские новости опубликовала "лучшие" страницы - он утверждает: "Приоритетным направлением перестройки стало - передать собственность из рук государства в частные руки. Правительство было уверено, что новые хозяева станут защищать свою собственность и таким образом положат конец экономической разрухе в стране".

Результат оказался совсем другим. Система приватизации путем ваучеров открыла возможность экспроприации госимущества. Директора заводов получили контроль над государственными предприятиями, обманывая трудящихся и покупая акции за бесценок. Продолжая перекачивать доходы этих предприятий на личные счета, а частенько и их активы, они переводят эти активы на счета фирм, находящихся на Кипре, потому что нисколько не доверяют тому что происходит в стране. Состояния сколачивались за один день.

Ростки нового экономического порядка начали появляться из Хаоса. Это была форма капитализма, но форма особенная. Намного раньше, чем ввели законы и механизмы регулирования, он, этот капитализм, уже был опутан всеобщей системой обхода закона". Сорос говорит, что он постарался "обратить Березовского к мысли изменить капитализм воров на нормальный капитализм". Но безрезультатно, соглашается Сорос.

"Виртуальная собственность" и мафиозные группировки

Оставим Сороса с его бесконечными нотациями миссионера капитализма, который, якобы, честный капиталист. Проблема, конечно, не в этом. Она в том, что бюрократы, даже имея все внешние атрибуты буржуазии, не могут вырваться из российского общества, которое до сих пор не работает согласно с законами рынка.

Это, конечно, не огорчает бюрократию, которая зарабатывает на беззаконии. Если у нее нет рынка, она довольствуется тем, что имеет, потому что может практически все заполучить при помощи воровства. Ничего не строя, она разрушает все в неуемном стремлении обогатиться и с тем большим остервенением делает это, что у нее нет никакой уверенности в том, что может принести ей будущее, даже в личностном плане.

Бюрократ, ставший руководителем фирмы, которая производит автомат АК, недавно поведал французскому журналу Нувель Обсерватер: "Как бывший министр энергетики, несмотря на высокие связи в верхах, я не уверен ни в чем ... Сегодня АО Калашников мой. Но завтра? Здесь все виртуально, начиная с собственностью".

Вместо капитализма здесь царят джунгли, т.е. обстановка, которая, впрочем, открыла интересные горизонты членам бывшего КГБ, которые не сделали такую блистательную карьеру, как у Путина. Некоторые зарабатывают как убийцы или используют свои таланты в качестве "консультантов" кланов и мафий, это признал недавно один высокопоставленный чиновник ФСБ.

Российский министр Внутренних Дел заявил, что один миллион человек работает в охранных фирмах. Эти фирмы используют услуги бандитов, отставников ФСБ и армии. Сектор, разросшийся невероятно, один из редких, в котором берут на работу. И как может быть по другому, когда убийства, вымогательства, грабежи дают ежедневный заработок жалким героям рынка в русском варианте, где, согласно данным того же министра, "500000 предприятии, находящихся под контролем мафии, отмывают грязные деньги и вывозят капитал за границу". Но мафия здесь выступает козлом отпущения, потому что любое российское предприятие старается отмыть "черные" деньги и экспортировать капиталы за кордон!

Является ли это "начальной стадией капитализма", задавал себе вопрос несколько недель тому назад во французской газете ответственный сотрудник по восточной Европе фирмы консультантов МакКинси, который сам себе отвечает: "Но с такой скоростью российской экономики понадобится две тысячи лет, чтобы стать действительно капиталистической".

РОССИЯ ВНЕ "ОБЫДЕННЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЗАКОНОВ"

То, что было названо переходом России к рынку, по словам тех, кто теоретизировал на эту тему слишком рано, привело к экономическому развалу и социальной катастрофе страны.

Подводя итоги бывший вице-президент Международного Банка реконструкции и развития Джозеф Стиглиц объявлял в январе: "Россия сумела поставить верх дном обыденные экономические законы Такие реформы как переход от централизованной плановой экономики к децентрализованному механизму установления цен, от государственной собственности к частной собственности и к мотивации через прибыль должны были повысить уровень производства. Взамен этого производство сократилось на одну треть, уровень жизни рухнул вниз вместе с валовым внутренним доходом и т.д." В конечном счете, добавляет он, это "не побудило производителей создавать товары, но привело к еще большему расхищению предприятий и к перекачивании ценностей за границу".

Это циничная констатация факта, потому что МежБанк, как и другие международные институты буржуазии, шефствовал над этим переходом и несет ответственность, которую должен хотя бы разделить с бюрократией, в том, что касается последствий его деяний. Но это ложь, чтобы скрыть свою ответственность за случившееся, ибо в противоположность тому, что думает Стиглиц, одна лишь приватизация ие в состоянии возродить экономику.

Мы это знали. Троцкий, по крайней мере, утверждал это еще в 1936 г. в Преданной Революции он писал: "Падение нынешней бюрократической диктатуры без замены ее новой социалистической властью означало бы, таким образом, возврат к капиталистическим отношениям при катастрофическом упадке хозяйства и культуры".

Этот катастрофический упадок налицо. И если предсказуемое возвращавшие капитализма привело только к расхищению хозяйства, то, конечно же, потому, что и бюрократы, и решающее большинство н правительстве понимали, что "перерождение в капиталистов" которые владеют средствами производства или значительной частью капиталов страны, просто наивозможно. Итак, "Лучше синица в руках, чем журавль в небе", и они тащат все, что плохо лежит. А после них хоть потоп!

Развал экономики

Да, только за одно десятилетие, экономика той страны, которая была одной из первых мировых держав, пришла в упадок.

С 1991 г. внутренний валовой продукт сократился в дна раза. Созданные, чтобы работать в рамках плановой экономики, которая не знала границ между союзными республиками, при распаде СССР, приведшем к разрыву межотраслевых связей, предприятия не смогли функционировать нормально. Утечка денег из экономики, которая вытекает из этого положения, и тот факт, что многие предприятия должны были прибегнуть к бартеру, чтобы продолжать свою деятельность, все это говорит об отступлении от навязанной перестройки экономики по капиталистическому принципу.

Достигли ли все эти попытки "перестройки" своей цели? Да, элементы рынка появились.

Например, Россия широко импортирует товары народного потребления, что подрывает основы отечественного производства. Конечно, это касается только больших городов, где первую очередь сосредоточена привилегированная социальная прослойка.

Но как только речь заходит о средствах производства, все усложняется.

В развитых западных странах, как мы знаем, существуют рынки, на которых можно продать предприятие целиком, или часть его, продав акции этого предприятия. Акции можно купить на бирже в любом количестве, немного, в зависимости от имеющейся суммы, или много, как компания Рено, которая выкупила 20 % акций Вольво И получила контроль над новым источником дохода.

Это можно сделать на Западе. Но не в России, где, вроде бы, существует биржа, но директора владельцы не хотят ни продавать, ни покупать, но лишь сохранить свон предприятия и закрыть их от западного капитала.

Победоносный либерализм, который навязывается крупным капиталом остальному миру, в России не работает, по крайней мере, сейчас. Многие корпорации почувствовали это на собственной шкуре - они не смогли купитьто, что хотели, а если и заплатили за покупку, то не получили того, что думали получить.

Нужно сказать, что в России производство не подчиняется законам рынка. Потому что для того, чтобы законы рынка действовали на производстве, необходимо, чтобы существовало развитое разделение труда. Капиталистический рынок - это множество более или менее специализированных предприятий, где предприниматели могут купить и шарикоподшипники, которые будут использованы для других станков, и сами станки.

Круговорот капиталов между всеми этими предприятиями зависит от их прибыльности, И предприятия, которые приносят низкую прибыль, закрываются, если это необходимо, а капиталы вкладываются в другие - перспективные. Сама средняя норма прибыли устанавливается посредством совокупности круговращения открытие н закрытие продажи и покупки предприятий.

Экономика СССР развивалась на совсем другой основе, на основе централизованного планирования, а не как результат кругооборота капиталов. Россия унаследовала от СССР крупнейшие предприятия, которые часто включают весь ассортимент товаров данной отрасли промышленности и все, что нужно для их производства. Этот гигантизм, эта концентрация и способствовали быстрой индустриализацию СССР. Но как иностранный инвестор может контролировать и учитывать прибыль этих промышленных гигантов, если он даже сможет их выкупить за самую символическую цену?

Крупный капитал нуждается в очень специализированных единицах, будучи уверен в том, что он найдет, чтобы нормально работать, другие дополнительные предприятия, действующие без разрыва цепи "поставка-производство". Это и составляет основу рынка, и этого как раз не существует в России.

Можно это осуществить в России? Все, что нужно сделать, утверждают западные экономисты закрыть множество предприятий и приговорить к безработице миллионы трудящихся. Но бюрократы не решаются на это. Конечно, не потому, что они сострадают обездоленным, но когда бюрократический клан наложил свою лапу на крупное предприятие, которое дает ему социальную власть над городом или областью, он вовсе не заинтересован в его закрытии. Даже если целая армия западных экономистов будет твердить, что это предприятие не рентабельно с точки зрения законов рынка, он от него не откажется.

На этом поприще бюрократы-хозяева легко находят поддержку бюрократов из государственного аппарата, потому что, во-первых, многие из них лично финансово заинтересованы в этом, но и потому, что закрытие заводов представляет социальную опасность, для бюрократии.

Экономика "выкручивания рук"

Что же сталось с российской экономикой, когда исчезло планирование и 70 % промышленности и торговли были денационализированы? Как продолжает она работать при отсутствии государственных институтов и структур, которые ее породили и дали ей развиться, тогда как другие структуры - т.е. рынок - их не заменили? Ответ: нельзя отказаться от экономических и социальных законов, созданных семидесятилетним существованием Советского союза.

Эти предприятия работают, если работают по законам, унаследованным от предыдущего периода, когда стратегии выживания брали вверх над всеми другими соображениями. Больше нет государственных субсидий? Тогда довольствуются теми, которые выделяет область, где расположено предприятие. Появились новые таможенные внутренние преграды или нет, администрации продолжают обращаться к своим бывшим поставщикам и клиентам. С большими трудностями, чем прежде, но с эффективностью, связанной с личными и клановыми связями, которые еще при Брежневе эти администрации завязали, минуя центральные органы, с местными деятелями экономической и политической жизни советской бюрократии. То, что тогда дополняло, стало главным в системе, основанной на всеобщей экономике "выкручивания рук".

Мы знаем, что резкое падение рубля в августе 1998 г. обрушило новую русскую экономику: импорт и экспорт, торговлю предметами роскоши и, особенно, финансы. Обвал рубля походя раздавил большую часть мелкой буржуазии, которую можно рассматривать как перегной для будущей буржуазии.

1998 год воздвиг преграду на пути к созданию рынка в России, сделав еще более несостоятельной социальную прослойку, которая могла бы его оживить. Констатируем, что деяния бюрократов, даже когда они провозглашают, что хотят переделать экономику по капиталистическому принципу. противоречат законам этого рынка. Потому что кроме международных спекулянтов, бюрократы были первыми, кто извлекал личную выгоду из опустошении госказны, что и было подтверждено обвалом рубля.

Этот крах сказался на состоянии всего общества, особенно, на работающей в промышленности страны части населения, чей уровень жизни упал на одну треть. Но традиционная экономика меньше всего пострадала от обвала. По простой причине: промышленность и сельское хозяйство живут своей жизнью, они не выбирают новых путей, их бедственное состояние обусловлено обветшалостью экономики, спровоцированной хищениями бюрократов и "новых русских".

Если кризис и стимулировал производственную сферу (после краха 1998 г. необходимо было производить на местах то, что нельзя было больше импортировать), этот прорыв основывался почти исключительно на тех предприятиях промышленности и сельского хозяйства, которые сумели выжить. То есть, выжили национализированные предприятия и большая часть находящихся в руках частных собственников, которые подпали под юрисдикцию областей или городов.

АО - очень анонимные общества

В промышленности, как мы уже говорили, большинство предприятий было приватизировано. Но под сокращением АО (акционерное общество, по-французски "анонимное общество") отныне присоединенным к официальному названию, скрывается весьма непрозрачная реальность. Это отсутствие прозрачности, благоприятное для бюрократии, одна из самых старых ее прерогатив, которую приватизация, конечно же, не упразднила. И одна из проблем, с которой сталкиваются постоянно деловые партнеры, напоминает недавний отчет МВФ по поводу инвестиций в России и заключается в том, что нет никакой возможности узнать, кому в действительности принадлежит предприятие, независимо от того, кто его директор или главный акционер.

Закон о приватизации 1992 г. гласит, что право на акционирование промышленного и торгового имущества государство отдает рабочим коллективам - от чернорабочего до директора. На практике, руководство сделало все, чтобы выкупить за гроши акции рабочих, большинство из них ничего не понимали в приватизированных ваучерах и не желали становиться акционерами. Этот выкуп ваучеров стал поводом для кровопролития между кланами-соперниками, группирующимися вокруг предприятий.

Сценарий всегда одинаков: чтобы сохранить свое промышленное поместье, администрация опиралась на связи с местными властями или соответствующими министерствами.

Приватизация 1992-94 гг. стала как по сути, так и по исполнению экономической копией процесса политического разложения СССР. Государственная собственность ушла в те же руки, что и само государство: местные власти, фактически, конфисковали предприятия, находящиеся на их территориях. Государство не имело ни сил, ни возможностей этому воспротивиться. Закон о приватизации закрепил, постфактум, это соотношение сил.

Бюрократы, частная собственность и государство в руинах

Переход от государственной к частной форме собственности на средства производства не является, конечно, безболезненным с классовой точки зрения, Он вписывается в процесс, который открывает путь созданию обществ имеющих юридическую или физическую особу в качестве собственника, Но на данном этапе в большинстве случаев, и в первую очередь в ключевых отраслях экономики, это не привело к возникновению капиталистической буржуазии, имеющей значительный вес в стране.

В действительности, правовое изменение остается, в основном, формальным, потому что конкретная суть отношений бюрократии промышленного сектора с отдельными предприятиями остается той же, что и раньше, с одним нюансом: государство больше не является собственником, осколки этого государства попали в руки представителей кланов-соперников бюрократии, а борьба за привилегии, связанные с собственностью, это всегда борьба за власть Участие в последней всегда обуславливает доступ к привилегиям.

Это наглядно показала волна приватизации 1996 г. Перед лицом все более и более ослабленной центральной власти доверенные лица бюрократических кланов боролись за овладение осколками государственной собственности, за куски жирного пирога, находящегося в руках конкурентов. Единственно, где все это произошло по другому, это области РФ - Татарстан, Башкортостан - или экс-советские республики - Беларусь, Казахстан, Туркмепистан - в которых сильная власть, или диктатура сумели объединить под своим крылом местную бюрократию после распада СССР. Это явление доказывает, насколько органична связь между политическим и экономическим аспектами позиции бюрократов.

Существует, конечно, отрасль, экономики, где частные собственники афишируют свой уровень жизни, сравнимый с уровнем западных капиталистов и часто даже превосходят их в своей показухе. Но так или иначе, олигархи остаются под контролем власти. Потому что они не нашли общего языка с ней, в 1999-2000 гг. 700 частных предприятий Татарстана должны были прекратить свою деятельность или переехать в другие регионы. В Кировской и Вологодской областях власть предержащие принудили целый ряд предприятий передать безвозмездно свою продукцию промышленным партнерам и населению. Можно множить примеры такого рода. И не надо забывать о таких формах "контроля" властей, как вездесущая коррупция и рэкет предприятий.

Такие отношения между властью и предприятиями называются политическим шефством, более или менее навязанным, или отдачей под опеку всего местного экономического аппарата, губернатору или мэру крупного города. В конечном счете, со своими клановыми или мафиозными структурами, все это являлось только демонстрацией особой формы господства, что позволяет бюрократии под новой личиной удерживать господство в постбрежневском обществе.

Это еще более показательно на примере очень богатых людей, олигархов. Ни один из них не смог бы добиться такой финансовой мощи, которая приписывается ему прессой, без протекции кланов верховной бюрократии и политических руководителей страны.

Группа Менатеп была создана в конце восьмидесятых по инициативе ЦК Комсомола, или группа Мост, которой управляет Гусинский и Хайт под контролем Лужкова, мэра, буквально навязывающего свою крышу предприятиям столицы. Чубайс, советник н бывший министр Ельцина, покровительствует Потанину, руководителю Онексим. Что касается Гайдара, бывшей правой руки Ельцина, он является официальным покровителем Альфабанка. А короли сибирского алюминия, братья Черные, нуждались в генерале Лебеде, чтобы победить конкурентов, которые тут же появились. Они сделали так, чтобы его выбрали губернатором Красноярской области, и Лебедь там, между прочим, получил кличку "Губернатор алюминия". Не забыт будет и менее известный Авен, который, благодаря благосклонности Путнна, недавно завладел газовым концерном Ковикт, отобрав его у БП-Амоко.

Русские банки и их роль

На Западе, где крупный капитал покупает, продает или объединяет предприятия, он не стесняется в массовом упразднении рабочих мест, средств производства, не беспокоится о снижении уровня жизни целых регионов. Это закон прибыли, или, вернее, рынка, так нам говорят...

В России бюрократы переняли только наиболее спекулятивные и хищнические стороны рынка. Для них главное - заработать много денег и как можно быстрее, всеми доступными способами. Вот чему служат эти 4000 коммерческих банков, которые возникли между 1990 и 1992 гг., когда каждый клан бюрократии пожелал иметь свой собственный финансовый орган.

Таковым является СБС-Агро, который при посредничестве известного Банка Нью-Йорка, "отмыл" 7 миллиардов долларов, расхищенных приближенными Ельцина. Русские банки являются, конечно, только промежуточными звеньями на пути к счетам "налогового рая" за рубежом для "отмывки" того, что наворовала в стране бюрократия. Они позволяют ей спекулировать во вред своему собственному государству. Итак, в 1997-1998 гг. можно было видеть, как эти банки высосали до последней капли кровь российского государства, одалживая ему под высочайшие проценты то, что бюрократия у него же украла, и не имея другого выхода, государство брало взаймы у олигархов капиталы под 250 % за три месяца. Подписываясь на государственные облигации ГКО, банки выманили у государства огромнейшие суммы. Они их тут же перевели в "налоговый рай", конечно, ничего не оставив в России. Не имея ни копейки на своих российских счетах, они заявили о своей неплатежеспособности, когда нужно было рассчитаться с инвесторами. Рубль, конечно же, окончательно упал. Они оставили государственную казну в плачевном состоянии, навязали стране долги западным банкирам, которые давали взаймы олигархами, использующим кредиты для спекуляции, они использовали любую возможность личного обогащения за счет российского государства.

Но западные финансисты могут требовать возврата своих капиталов, сколько хотят настаивать на закрытии этих банков, - пусть ждут. Государство не может и не хочет ничего предпринимать. И несмотря на объявленное банкротство, банки продолжают свою деятельность, например, покрывая выпуск государством новых облигаций на пять миллиардов долларов, деньги за которые снова не дойдут до его казны, а заполнят карманы тех, кто контролирует эти банки. История повторяется ..

Биржа или жизнь - русский вариант: "жизнь или кошелек"

Все знают, что в Москве есть биржа. Можно усмотреть в этом противоречие с тем, что было ранее сказано, потому что, по сути, биржа - это организация по продаже и покупке акций, то есть предприятий. Но не в России.

Почти все, включая и частные, предприятия, не участвуют в московской бирже. 90 % биржевой капитализации зависят от ... десяти предприятий, главное, от энергетического сектора. Мы говорили уже, что они изо всех сил отгораживаются от иностранного капитала. Крупнейший из них, газовый мировой гигант Газпром, на самом деле зарегистрирован в России. Но его вступление в биржу с минимальным количеством акций - произошло в Нью-Йорке, где Газпром получает кредиты, но пе в Москве, из которой утекают капиталы.

На 1-е марта 2000 г. биржевая активность в России достигла 76 миллионов долларов ежедневного оборота. Это в три раза меньше, чем в Польше, в 25 раз меньше, чем в Китае, не говоря уже о крупных капстранах, Но кто поверит, что общая стоимость предприятий огромной России в три раза меньше, чем у польских коллег, тогда как реальная пропорция, наверняка, в три раза больше?

В действительности в этой нелепой биржевой пропорции просматривается отношение русской бюрократии к биржевой деятельности: нежелание допустить иностранный капитал в страну и при малейшей возможности самой наложить лапу на то, что она всегда рассматривала как свою собственность, и, в конечном итоге, отказ от создания рынка.

ПРИЗРАЧНОЕ ГОСУДАРСТВО И ИЛЛЮЗИЯ СИЛЬНОЙ ВЛАСТИ

Западные государства делают вид, что раз Ельцин ушел в отставку, то именно Путин постарается вытащить страну из глубокого экономического кризиса. Он, как им кажется, намерен изменить политику Кремля в экономической сфере.

Выдавая себя за руководителя, который на самом деле хочет вывести страну из хаоса, особенно в области экономики, Путин уже показал свое благосклонное отношение к протекционизму и к факту возросшего вмешательства государства в решающие отрасли промышленности: ВПК, наука, нефть и газ, банки, т.е. финансы.

Ни новая терминология, ни проекты, которые нам преподносятся, не имеют, однако, ничего нового. Констатируя уже шесть или семь лет назад, что реформы Ельцина, не выполняющего своих обещаний, толкают страну к развалу экономики и государства в целом, руководители страны уже декларировали подобные реформы, которые нынче приписываются Путину. Безрезультатно.

Потому что дело, главным образом, не в намерениях повернуть Россию к мировому рынку, создать экономику, работающую на капиталистических основах. Проблема в другом: российское государство бессильно противостоять силам, разлагающим общество и таким образом изменяющим исход дел. Эти силы - результат слепой активности толпы бюрократов-дельцов, которые бросились в погоню за обогащением, конечно же, каждый для себя лично. Эта гонка исключает всякую возможность прогрессивного развития, иссушает источники, которые могли бы оживить рыночную экономику.

Могло бы массированное вмешательство крупного международного капитала предотвратить этот процесс? Констатируем, что обстановка в стране не благоприятствует этому, даже если он (капитал) когда либо и хотел этого и обладал при этом достаточными средствами. Потому что еще Троцкий более шестидесяти лет тому назад, утверждал, что у империализма больше нет ни той энергии, ни того духа авантюризма - в данном случае, речь шла о завоеваниях, которые так характерны для буржуазии XIX века. Таким образом, российское руководство без средств существования, без реальной власти, должно сделать все возможное, чтобы покончить с царящей вокруг анархией.

То. что мы видим его вмешательство в те отрасли. которые имеют для государства значение, например, обороноспособность, не доказывает противного Потому что, если государство и довольствуется минимальными услугами ВПК, правда в Чечне эти услуги максимальные, оно может совершить скачок только посредством мобилизации всех своих ресурсов. И потому международный капитал, констатируя свое поражение в сфере финансов, снял мораторий, освободил Россию в 1999 г. от платежей по кредитам, а утроение курса на нефть предоставило необходимые для этого деньги.

Что случится после несколько месяцев новой войны, если вспомнить, что во время последней войны тьма тьмущая военных и гражданских паразитов туго набила свои карманы? Все указывает на то, что у Путина нет ни финансовых средств, ни, особенно, политических, чтобы образумить высокопоставленных чиновников и толпу бюрократов, дельцов и других негодяев пробившихся на вершину властной пирамиды.

Человек из КГБ был избран президентом РФ, и снова зазвучали старые песни, которые регулярно звучат в России последние десять лет: то песня про необходимость железной руки у власти, по мнению одних, то песня о грядущей диктатуре, по мнению других.

Конечно, все видели, что Путин готов применить силу. Но помимо впечатления, произведенного погонами полковника Путина, абсолютно не просматриваются силы, которые позволили бы ему учредить свою диктатуру. Зато хорошо просматривается интерес бюрократии не дать Президенту осуществить переход к личной диктатуре.

Хоть Ельцин подписал в конце 1993 г. конституцию, которая предоставляла ему абсолютную власть, он больше страдал как раз от отсутствия власти, чем от алкоголизма, и, в конце концов, передал свою власть другому. Ибо власть предержащие знают - усиление центральной власти может осуществиться лишь за счет тех, которые пользуются ее слабостью, чтобы разбогатеть.

Впрочем, год назад мы уже видели, как премьер Примаков (который управлял КГБ и тогда характеризовался некоторыми людьми как сильная личность) расшибся об эту стену. Он начал "кампанию против преступности в экономике", заявлял, что "места в тюрьмах будут освобождены, чтобы принять экономических преступников". Приближенные Ельцина почувствовали себя мишенью, ведь Примаков претендовал на президентское кресло, и тогда разом проглотили его.

"Феодализация" и распад государства

Соотношение сил в стране также не благоприятствует Путину, как и Примакову. Что касается отношений с областными руководителями, то позиции представителей центральной власти совсем ослабели.

Вот уже много лет лидеры регионов делают все, что им вздумается, губернаторы и президенты карликовых республик облагают регионы налогами, которые не перечисляют центру. Они ведут собственные переговоры с заграницей, заключают договора. Три из 89 субъектов РФ фактически пользуются государственной неприкосновенностью, прикрываясь статусом свободной зоны торговли. Большинство регионов не нуждаются в таком статусе, чтобы действовать подобным образом.

Кремль остался без руководства после краха 1998 г., и регионы должны были постараться сами остановить губительные последствия: авторитет губернаторов возрос необыкновенно. Это усилило центробежные силы областей и их желание объединиться за спиной центральной власти, остающейся вне игры. Что касается западных фирм, то они поддерживают эти тенденции хотя бы тем, что обходят центр, ведя непосредственные переговоры с местными властями в рамках тех правил, которые сами же устанавливают.

Это явление касается не только экономики. Татарстан имеет собственные представительства в 15 странах, республики, расположенные с ним рядом, следуют этому примеру, 55 областей напрямую связаны с Белоруссией. В 1998 г. семь российских республик подписали договора с Турцией и с турецкой республикой Кипр, открыто нарушая федеральную конституцию и внешнюю политику Кремля. Он же не в состоянии этому противодействовать.

О феодализации страны, которую ведут местные наместники от бюрократии, хорошо демонстрируют созданные в 1999 г. выборные блоки под руководством областных губернаторов, Их программа? Продать свою поддержку во время выборов Кремлю за практическое признание независимости официальных субъектов Российской Федерации.

Kонечно, чтобы навести порядок среди этих выродков, необходима сильная власть. Тогда как Россия погружается в хаос и в экономическую нищету, государство разлагается с головы до регионов, которые хищнически разграбляются местными баронами, вопрос уже не в том, нужна ли железная рука, чтобы прекратить эту адскую свистопляску. Вопрос в том, какому классу будет при надлежать эта рука, в пользу какой фракции и против кого она будет действовать?

Ограбленный народ

Подавляющее большинство населения проиграло все в результате того, что произошло в России за последние десять лет. Так называемые демократы и иные представители бюрократии, которые так спешно обуржуазились, пообещали народу золотые горы, изобилие и свободу.

Новая страна не стала ни Америкой, ни даже Перу, по крайней мере, для простого народа. Это не сказочное Эльдорадо в Перу, но Перу, погруженный в нищету империалистическим хищничеством, правда, без западных капиталовложений.

Конец террора и торжество демократии? Какой циничный фарс в стране, где ФСБ представлена на президентском уровне и олигархи контролируют средства массовой информации, забывая о том, что происходит в Чечне, а террор пронизывает все слои общества, инициируемый мафией.

Процветание России? Задолженности по зарплате в течение многих месяцев, бесконечное падение покупательной способности. Крохотные пенсии, которые сводят пенсионеров в могилу. Предприятия, которые не работают вовсе или только время от времени. Коммунальное обслуживание, брошенное на произвол судьбы безденежным государством. Школы, в которых нищие учителя просят у таких же нищих родителей денег на пропитание. Общественная медицина еще официально бесплатна, но, когда нет денег лечиться в частной клинике, требуется самому обеспечивать себя едой и лекарствами. 40000 брошенных детей, живущих на улице только в одном Санкт-Петербурге. Растущая смертность населения, которое уменьшилось на три миллиона за восемь лет, несмотря на наплыв россиян из бывших советских республик. Возросшая преступность в общественной жизни. Нищенство и проституция, которые все увеличиваются юза обнищания народа, половина которого живет ниже официального уровня бедности.

Список того, что потерял народ с концом СССР, очень длинен. Но это не мешает русским нуворишам упрекать его в "ностальгии по коммунистическому прошлому". Это также не мешает комментаторам непристойно кривляться, удивляясь этому факту, или, как французский журнал Нувель Обсерватер, видеть в этом "сопротивление традиции направленное против агрессии современности". Особенно не старайтесь понять Россию, предупреждает журнал на 60 странице, посвященной России: "русская душа всегда непонятна"... Как не вспомнить Ф.Тютчева: "Умом Россию не понять ... "

"Современные" российские граждане свободны ехать за границу! Но у "славянской души" плохой вкус: граждане смеют констатировать, что у них нет средств для этого. Они с "ностальгией" вспоминают не столь отдаленное время, когда имели возможность разъезжать по стране, что является теперь роскошью, так как цены на автобусные билеты, не говоря уже о поездах и самолетах, без которых не обойтись в огромной стране, неподъемный для них.

Западные товары, которые когда-то можно было увидеть лишь в кино, о которых можно было только помечтать, теперь можно купить в любом магазине. Но вот возможность их купить отсутствует, доступны лишь товары низкого качества, подделки, которые Запад шлет в Россию.

В Москве обстановка более стабильная хотя бы потому, что ее жители получают небольшие дивиденды от присутствия иностранных фирм или крохи со стола нуворишей местного разлива. Напротив Кремля стоит ГУМ, в прошлом Государственный универсальный магазин, теперь в нем разместились бутики, в которых продаются предметы роскоши, так же как и в соседнем новом коммерческом центре Манеж. Но даже в столице, где зарплаты более или менее высокие и выплачиваются регулярней, чем в остальной части страны, лишь очень богатые люди делают покупки в таких бутиках или в громаднейшем ИКЕА, который только что открылся в столице. Очень-очень богатые одеваются в США, в Англии или во Франции.

В провинции, где живет большинство россиян, нет того блеска недоступных витрин. Вид городов, как и магазинов, почти не изменился, за исключением того, что все обветшало за десять лет. Уровень жизни населения снизился. И если народ еще не совсем обнищал, тогда как реальные зарплаты упали на 30% в 1999 г. и даже если они снизятся еще на 20 % в текущем году, это говорит лишь о том, что предприятия продолжают сохранять сеть минимальной социальной защиты.

Даже при безработице рабочих кормят в заводской столовой за минимальную цену. Изредка предприятия еще "дают" квартиры, годами стоящим "на очереди", работают детские сады, существуют оплаченные отпуска, бесплатное обслуживание в поликлинике.

РАБОЧИЙ КЛАСС В СЕГОДНЯШНЕЙ РОССИИ

Что касается решения закрыть нерентабельные заводы, то власти испугались последствий этого шага, то есть волнений среди рабочих, которые могли выйти за рамки одного предприятия. В шахтерских районах, там, где решено было закрыть шахты, учителя, больничный персонал, служащие электростанций, уже много месяцев сидящие без зарплаты, примкнули к шахтерам, которые блокировали шоссе и железные дороги. Власть склонилась перед силой. Она пообещала не закрывать шахты, заплатить долги по зарплате, зная, что забастовщики и демонстранты поддерживаются населением и местными властями и окажутся на передовой линии баррикад в случае социального взрыва, тем более неистового, что народ доведен до отчаяния.

Путин угрожал бастующим тюрьмой, если они перекроют пути сообщения. Но Путин с тех пор ничего не сделал для них, хотя социальные конфликты продолжают возникать в некоторых регионах, несмотря на атмосферу патриотического безумия, насаждаемого в связи с войной в Чечне.

Как же рабочий класс может не реагировать, когда видит, что его жизнь трагически ухудшается! Он возмущается, когда прижат к стенке только потому, что хочет выжить, получить невыплаченные зарплаты, в некоторых чрезвычайных ситуациях рабочие воспрепятствовали аферам, которые позволяли приватизировать или продать предприятие. То там, то здесь рабочие изгнали руководство, заняли заводы и стали сами управлять ими.

То, что в феврале 2000 г. одна московская газета классифицировала "войной за захват предприятий", иногда приводило к настоящей битве между бастующими, поддерживаемыми местным населением, и головорезами руководства, которых поддерживали спецотряды полиции. Но когда пресса говорит о войне, то это, прежде всего, надо понимать в таком смысле - peчь идет о войне, которая ведется вокруг этих предприятий властями, бывшим руководством региона и предполагаемым покупателем. Эти главные участники боевых действий борются на местах с помощью мафиозных структур, предъявляя в судах документы, доказывавшие их спорные права на собственность, но все без исключения почему-то подвергающиеся сомнению, потому что они подписаны на том уровне, который поддержит и прикроет каждого из претендентов.

Руководство предприятий, на самом деле, часто делает все, чтобы спровоцировать банкротство предприятия и продать его за бесценок, получив крупную компенсацию для себя лично, и выбирает того, кто предлагает самую большую взятку. Это, безусловно, наносит удар по бюрократам, которые скрежещут зубами, видя, что добыча от них уплывает. Этим и объясняется то, что некоторые представители власти сами уведомляли рабочих о том, что происходит, провоцируя бунт и захват предприятия. В некоторых случаях такое противостояние длится уже больше года.

Владельцы без законного права

Решающим есть тот фактор, что большинство населения не признает никаких законных прав за официальными владельцами, которых оно считает ворами. Купили ли они легально или нет большинство акций, ничего не меняет. Их богатство, наверняка, есть результат хищений и преступной деятельности. Никто не забыл, что то же предприятие, которое было построено на государственные деньги, потом поднималось трудящимися, еще недавно работало без предпринимателя.

Неожиданный на первый взгляд итог - именно клановая борьба вокруг приватизации возродила некое эхо социалистического прошлого в нынешней ситуации, став дополнительной преградой на пути к стабилизации в отношении частной собственности, которую законы о приватизации должны гарантировать.

В этих конфликтах не приходится удивляться тому, что рабочие получают поддержку от местных властей или от центральной бюрократии, так как либо продажа предприятий бьет непосредственно по их карману, либо они не хотят, чтобы иностранные инвесторы прибрали его к рукам.

Конечно, эти "народные предприятия", как их называют, существуют не только по воле трудящихся, но и с молчаливого согласия части судебных, банковских или политических аппаратов бюрократии. И когда некоторые из этих секторов принимают активное участие на стороне "народных предприятий", можно быть уверенным в одном: это всегда выгодно бюрократии, которая рано ли, поздно ли, но поворачивает оружие против трудящихся (и некоторые забастовщики, к несчастью, испытали это на собственной шкуре).

Единственная сила для революционеров

Несмотря на резкое падение производства, рабочий класс остается сильным дееспособным отрядом в несколько десятков миллионов человек. Он представляет громадную потенциальную общественную силу, которая есть именно та сила, во всяком случае, могла бы стать силой, заинтересованной в том, чтобы навести порядок в хаосе, в который ввергнуто общество. Рабочий класс даже стал бы единственной социальной силой, которая смогла бы вычистить эти авгиевы конюшни и увлечь за собой более широкие социальные слои общества, которые с отвращением относятся к хищничеству нуворишей и бюрократии.

В России, как и в любой другой стране мира, рабочий класс не ставит целью реорганизацию в управлении обществом. Н России те же причины, что и везде. Одна беда. Нет партии, которая осуществила бы такую программу. И те силы, которые в России кричат о восстановлении сильной власти, будь они из окружения Путина или из оппозиции, делают это конечно ни в коем случае не во имя политических и классовых интересов пролетариата.

Но не надо забывать. что российский рабочий класс еще не оправился от последствий семидесятилетней диктатуры. Он уже начал проявлять себя в форме живой, активной поддержки традиций борьбы рабочих, в различных организациях и в политических структурах. Даже спустя много лет после краха сталинизма, в прямом смысле этого слова, режим полицейскими методами запрещает любую независимую форму организации пролетариата, направленную на защиту своих прав, даже самых элементарных.

К этому добавляете тот факт, что нигде вне границ СССР - и это с тридцатых годов - рабочий класс не выступал под своими знаменами, не вел широкую победоносную борьбу за свои права, которая могла бы послужить примером для советских трудящихся.

В контексте этого международного отступления рабочего движения, советский пролетариат должен был защищаться, как умел. А он не мог защищаться, потому что во время Сталина опоздавший на завод обвинялся в саботаже, подвергался риску быть высланным в лагерь, и все несогласные с режимом, даже одиночки, немедленно репрессировались.

Как только сталинская диктатура стала менее ощутимой (в начале шестидесятых годов), вспыхнули забастовки в четырнадцати крупнейших городах. В Новочеркасске в апреле 1962 г. события приняли взрывной характер. В связи с понижением зарплаты и одновременно с повышением в два раза цен на некоторые продукты питания, рабочие самого крупного завода города вышли на демонстрацию в количестве нескольких тысяч человек. Армия получила приказ стрелять: говорят о цифре 700 убитых, даже если власти признались "только" в 85-ти. Президиум ЦК послал двоих своих членов руководить репрессией: военный суд приговорил к расстрелу и к выселению сотни людей. Но пресса молчала, потому что режим не мог позволить себе роскошь честно рассказать, как он обращается с рабочими, которые всего лишь защищали свое человеческое достоинство и свон права.

Beдь, этот режим претендовал на роль защитника власти рабочего класса. Большего и не надо, чтобы целое поколение псевдодемократической мелкой буржуазии считала рабочий класс выразителем идей режима, который она ненавидела. Потому что, и это логика диктатуры, режим хотел диктовать свои законы во всех областях, в том числе и в литературе, искусстве, науке, где царствовали Жданов, Лысенко и прочие.

Целая фракция интеллигентов из мелкой буржуазии, по крайней мере та, которая не отрекалась от себя, превращаясь во вспомогательные отряды полиции мысли, не могла больше терпеть, чтобы режим, особенно после хрущевской оттепели, решал, что она может говорить, читать и, особенно, не читать. Поэтому "самиздат" пользовался таким успехом у диссидентов даже при Брежневе.

Как бы ни был лично смел тот или иной диссидент по отношению к Андропову, тогда начальнику КГБ, имевшему под своим началом некоего Путина, большинство диссидентов презирали советский пролетариат. Они знали, что в нескольких случаях, несмотря на беспощадные репрессии при Хрущеве, а затем при Брежневе, вспыхивали забастовки, иногда выливающиеся в восстания, Но диссидентство, в своем подавляющем большинстве, обращало взгляды в сторону Запада н его образа жизни, перенимало его классовые предубеждения против рабочего класса, которые существуют в капиталистическом обществе. Тем более, что в самом СССР мелкая буржуазия и целые группы бюрократии мечтали обосновать свои привилегии и высокий уровень жизни взятой на себя ответственностью за эксплуатацию рабочего класса.

"Демократическая" мелкая буржуазия и рабочий класс

Это отношение советской мелкой буржуазии, особенно интеллигенции, особенно проявилось во второй половине восьмидесятых годов. Горбачевская гласность дала ей возможность выразиться открыто, и мелкая буржуазия не стеснялась в поддержке руководителей, которые, по ее мнению, шли с ней в одном направлении. Она стала их рупором в общественном мнении, в средствах массовой информации, на митингах, на демонстрациях, которые во множестве тогда происходили.

Тогда рабочий класс проявил себя в крупных забастовках шахтеров в 1990 г. Но во имя демократических идеалов, слишком уж расплывчатых, чтобы хоть чем-то угрожать режиму и чтобы рабочий класс получил хоть какие-то права, его, этот рабочий класс, просили мобилизоваться для борьбы за новые реформы.

Рабочий класс разделял иллюзии мелкой буржуазии, это касается и так называемой "демократии", которую обещал Ельцин. Но, не помогая трудящимся разобраться, что же такое демократия, "демократы" сделали все, чтобы убедить рабочих, будто они обязаны поддержать бюрократию, которая олицетворялась Ельциным. И это во имя так называемых реформ, которые сулили перспективу восстановления рынка, свободу и улучшение уровня жизни масс.

Нужно сказать, что в то время, как рабочий класс еще не был раздавлен кризисом, распадом СССР н резким падением уровня жизни, не существовало практически ни одной организации, никого, чтобы открыть пролетариату иные перспективы, которые соответствовали бы его классовым интересам. Не было той силы, что показала бы ему, что и как он мог бы использовать в этот период всеобщего подъема, чтобы защитить свою собственную цель в обществе.

в эту решающую пору лишь сознательное вмешательство рабочего класса в политические процессы могло бы спасти СССР от пропасти, в которую его увлекла бюрократия при активном участии мелкой буржуазии.

Этого не произошло, по это была единственная политика, которую могли бы защищать коммунистические активисты. Во всяком случае, не было для России, как и для Троцкого в свое время, другой социальной силы, чем пролетариат, на которую можно было бы опереться в революционных перспективах, какими бы скромными они НИ были, учитывая крайнюю слабость как в СССР в восьмидесятых так и в нынешней России, как. впрочем, и во всем остальном мире - революционного движения.

Единственный залог будущего

Эта программа и эта политика должны были определить в качестве цели рабочего класса борьбу за освобождение советского общества от его паразитов, запретить им грабить государственную собственность, отдать все свои знания и силы планированию, призывая к контролю производителей и потребителей, мобилизованных в классовые органы, в советы. Советы, в которых не было бы пи одного представителя бюрократии и, конечно, возрождающейся буржуазии. Одновременно они следили бы за тем, чтобы не быть обманутыми той фракцией интеллигенции, которая пела гимны рыночной экономике, считая ее выражением свободы.

Этого, можно констатировать, не произошло. СССР был расчленен, государственная собственность упразднена, а планирование исчезло вовсе, тогда как страна погрузилась в хаос, а население обнищало. Но эта перспектива, о которой мы говорили, еще остается единственной приемлемой, даже если планирование и коллективная собственность на средства производства отныне должны быть заново отстроены.

Потому что, к несчастью, бывший советский рабочий класс еще пользуется своего рода отсрочкой, в том смысле, что бюрократия, которая разрушает все, разрушает также основы того, что позволили бы истинной буржуазии воцариться в обществе. Пока она не пустит корни и не создаст многочисленные взаимосвязи во всем социуме на основе частной собственности, те задачи, которые должен выполнить рабочий класс Не будут столь трудно выполнимы как в капиталистическом обществе. находящемся под господством многочисленной и могучей буржуазии.

Из двухвековой истории рабочего движения мы знаем, что страны и нации передавали друг другу эстафету борьбы. Из Франции и Великобритании, затем из Германии огонь революции прошел большой путь и познал много превратностей. Русская революция привнесла многое в теорию и практику революционной борьбы, и не только в свое время, но сейчас, всем революционерам и всему рабочему классу в мире, в особенности, западному пролетариату.

Было бы справедливым сегодня, если бы мы смогли выплатить наш долг российскому рабочему классу. К сожалению, мы этого не можем. Перефразируя Ленина, мы не знаем где - здесь ли, там ли? - снова вспыхнет искра, от которой возгорится пламя пролетарской революции

Зато, и в этом мы уверены, сам мировой капитализм, сделает все, чтобы возникли, где бы то ни было, но, в конечном счете, везде, могильщики этого капиталистического общества, которое породило ужасы колониализма, двух мировых воин, фашизма, геноцида евреев, убиении сотней тысяч бунтовщиков против колонизации, и все это только в 20-м веке. Это то общество, которое породило расизм в Германии, впрочем, как и в Соединенных Штатах Америки.

И даже если у них не получилось, у этих революционеров Октября, их нельзя в этом упрекнуть, главное, что они попробовали.

Нам бы свершить хоть часть того, что сделали они!