С момента переизбрания Путина на пост президента Российской Федерации в 2004 году, мы являемся свидетелями робкой, но реальной социальной мобилизации и таких же робких протестов населения, в том числе с недавних пор забастовок и профсоюзной борьбы.
В начале 2005 года гнев пенсионеров выплеснул на улицы полмиллиона человек. Эта спонтанная мобилизация почти в 600 городах и невиданная еще в современной России застигла власти врасплох, когда был принят федеральный Закон №122, отменивший большинство существенных льгот, которыми пользовались еще с советских времен пенсионеры и инвалиды. Теоретически бесплатный проезд в городском транспорте и бесплатные лекарства должны были быть компенсированы финансово. Но кто мог в это поверить, когда стало ясно после распада Советского Союза, что инфляция за несколько месяцев съела зарплаты, пенсии и вклады в сберегательных кассах, обрекая миллионы людей, в первую очередь пожилых, на нищету?
ПЕНСИОНЕРЫ, КВАРТИРОСЪЕМЩИКИ И РАБОЧИЕ
Боязнь простого народа со стороны властей, защитником которого они объявляли себя, была так велика, что они отменили этот закон и приняли соответствующие меры и по отношению к студентам. Последние не выступили, но Путин предпочел не проверять, такие ли они смелые, как те "бабушки" которые пошли на конфликт с кордонами полиции, чтобы защитить свои скромные добавки к пенсиям!
Когда правительство отступило, движение угасло. Но все произошло так, как будто оно повлияло на изменение общественного мнения некоторой части населения. В любом случае, в провинции или в пригородах "обеих столиц", стала не редкостью мобилизация групп, более или менее многочисленных, выступающих против повышения тарифов на транспорт и коммунальные услуги. Та же реакция последовала после принятия Жилищного Кодекса 2005 года, по которому удорожается жилье для большого числа населения, к тому же с перекладыванием ранее выполняемых домоуправлениями коммунальных услуг на население. Та же реакция последовала и после выселения рабочих или студентов, проживающих в общежитиях, в результате спекуляции с недвижимостью. Действительно, власти, проводя приватизацию квартир в 90-х годах, хотели упразднить общежития без удобств, порою находящиеся в антисанитарном состоянии, которые нередко являлись единственно возможным решением жилищной проблемы, которое остается у молодых рабочих семей - иметь жилье по доступной цене, когда арендная плата взлетела вверх.
Но главным является то, что развернулась борьба и появились более активные общественные волнения, главным образом те, которые привлекали к борьбе часть рабочего класса как такового.
Это, как об этом можно судить издалека, опираясь на сообщения в русской прессе, не охватывает все социальные конфликты в стране. В прошлом марте международный финансовый ежемесячный журнал "Форбес" - русское издание которого представляется в подзаголовке "как инструмент для капиталистов", перечислило забастовки и вновь созданные профсоюзы на различных предприятиях, вынося на первую полосу заголовок: "Рабочие против капитала". Но насколько известно, это касается весьма ограниченного числа предприятий, в то время как в целых регионах в подавляющем большинстве ничего (еще?) не происходит.
"ОФИЦИАЛЬНЫЙ" ПРОФСОЮЗ...
Наряду и в то же самое время, когда проводятся забастовки за увеличение зарплаты, проводятся и забастовки за улучшение коллективных договоров - или просто за то, чтобы этих договоров добиться, чтобы вынудить руководство соблюдать те немногие права, который Российский кодекс законов о труде признает за рабочими. И среди них оговорено право создавать профсоюзы, отличные от "официального" национального профессионального союза, ФНПР.
Последний, который практически подчиняется политической власти и руководству предприятий, является наследником бывших государственных структур, опекающих рабочий класс в СССР Брежнева и Горбачева. Даже если наименование - Федерация независимых профсоюзов России - как будто не имеет ничего общего с "профсоюзом" ВЦСПС СССР, на самом деле эта организация сохранила до настоящего времени придерживается позиции официального партнера руководства и властей на предприятиях, а так же контроль над общественными и социальными ресурсами. Вступить в него - часто единственная возможность получить доступ к летним лагерям, детским яслям, квартирам, путевкам в зоны отдыха, предоставляемым предприятиями...
ФНПР утверждает, что объединяет 31,5 миллионов рабочих. Что составляет 42,5 % из 69 миллионов работающих и пяти миллионов безработных. Во время своего последнего съезда в конце 2006 года ФНПР зарегистрировала новые выходы из ее рядов в пользу профсоюзов "неофициальных". Последние, согласно их заявлению, насчитывают 2,5 миллиона членов, среди которых 1,5 миллионов в главной, ВКТ (Всероссийская Конфедерация Труда), полмиллиона в Соцпрофе (социалистических профсоюзах) и столько же в других, среди которых организация "Защита Труда".
В период, который последовал за распадом СССР, ФНПР объявила себя защитницей "интересов рабочих коллективов" - пытаясь охватить, как в советские времена, весь персонал - от директора до уборщицы. И в приватизационных гонках того времени ФНПР приложила все усилия, дабы убедить трудящихся десятков тысяч заводов, что заводы не должны "попасть в руки иностранцев". Иными словами, трудящиеся должны помочь местному руководству и его представителям в местной или национальной бюрократии получить предприятия в собственность, юридически оформленную.
Поддерживая директоров предприятий, которых она представляла как законных владельцев, ФНПР иногда была вынуждена поддерживать борьбу рабочих в ее самых радикальных формах. Наиболее известный случай произошел в 1998 году, когда рабочие, столкнувшись с полицией и бандой нанятой предпринимателями объявили забастовку, захватили в Выборге (около Финляндии), а затем вновь запустили комбинат по производству целлюлозы, который бюрократы, контролирующие его, намеревались продать одной западной фирме.
Этот заводской патриотизм, который ободряет ФНПР, рассматриваемый, безусловно, некоторыми трудящимися как наименьшее из зол в постсоветском хаосе, и поддержка, которую она еще получала от властей, объясняют тот факт, что она практически сохранила свою гегемонию, даже если сегодня распадается на так называемые "альтернативные" профсоюзы
... И "НЕЗАВИСИМЫЕ" ПРОФСОЮЗЫ
В советскую эпоху директора предприятий и "профсоюзные" кадры ВЦСПС были близким по духу социальными группами, дополняющими ту же бюрократию. Работающие в тесной взаимосвязи, они были связаны общими интересами, которые выражались в более или менее покровительственном отношении руководства к "профсоюзам" к персоналу, лишь бы только он не выставлял им каких-либо требований.
Именно эта база, одновременно общественная и личностная, гегемонии ФНПР среди рабочих сокращается и постепенно исчезает по ходу внутренних изменений, которые происходят в России. С одной стороны, потому, что на предприятиях, начиная с тех, куда западные капиталисты вложили инвестиции, методы управления все меньше и меньше напоминают прежние методы руководства. Как и те, кто сегодня руководит этими предприятиями. С другой стороны потому, что появились более привлекательные профсоюзы для борющихся рабочих. И это при том, что предприятия пополнились новым поколением рабочих не зараженных постулатами предыдущей эпохи по отношению к руководству предприятием (с карманным профсоюзом).
В этих условиях работодатели должны, скорее всего, отвести больше места "независимым" профсоюзам, что ответственные за эти профсоюзы приводят как доказательство своего интегрирования в российское общество, такое, какое оно есть. Таким образом, лидер "Соцпрофа" Сергей Храмов, который объявил себя "вне политики", все время переходит из социал-демократической партии в Трудовую партию России, потом в националистские организации - " Родина ", Евразийский Союз, затем в партию Патриотов - чтобы закончить (?) в "Справедливую Россию", партию, крещенную в Кремлевской купели как защитницу "человека труда"! Лидер профсоюза шахтеров (НПГ) Александр Сергеев, примкнувший к группе президентских советников Ельцина. Что касается профсоюза летчиков, его руководство стало соучредителем партии "Демократический выбор" Егора Гайдара, экс-правой руки Ельцина времен "шоковой терапии". Помянем и Олега Шейна, сопредседателя профсоюза "Защита Труда", который долгое время был любимцем некоторых леворадикальных кругов, как в России, так и за границей. Избранный как "марксист" в депутаты в 1999 году, он затем примкнул к политбюро партии "Родина", продолжил свою карьеру в "России справедливой", второй путинской партии Думы!
К этому добавим тот факт, что все эти так называемые "независимые" профсоюзы приняли непрозрачное внутреннее функционирование, самое антидемократическое, их руководство никому не подотчетно, самолично решает все политические направления деятельности профсоюза без какого-либо контроля со стороны членов этого профсоюза.
ФОРД, GM, РЕНО И ДРУГИЕ
Именно в этом контексте в последние месяцы мы стали свидетелями того, как друг за другом последовали забастовки, среди которых несколько, пусть частично, оказались результативными. Это затронуло те отрасли и регионы, которые СМИ в России, так и на Западе считают социально привилегированными. Особенно в тех отраслях экономики и на предприятиях, куда были вложены западные капиталы: "Мак-Дональдс", "Хеннекен", "Кока-кола"... в том числе, автомобилестроение, где волнения стали примером для других предприятий, близких по отрасли или близких географически, но принадлежащих разным отраслям экономики.
В марте развернулась третья забастовка за последние несколько месяцев на заводе "Форд" во Всеволожске, что около Санкт-Петербурга. Забастовщики добились увеличения зарплаты на 14-20 % (т.е. долларов 100 в месяц для всех), дополнительный отдых как компенсация за тяжелую работу и признания их профсоюза, созданного в 2006 году, который объединяет, согласно заявлению его руководителей 70 % персонала.
Воодушевленные этим примером в начале апреля забастовали водители Санкт-Петербургских почтовых грузовиков, среди которых были некоторые вышедшие из ФНПР, заявили, что создали свой собственный профсоюз. То же самое во Всеволожском районе в Невских Порогах: рабочие упаковочного завода потребовали повышения зарплаты, удвоения рабочих тарифов в выходные дни, принятия на работу инспектора по охране труда на заводе (что говорит о многом, прежде всего об условиях труда на этом заводе и о несоблюдении руководством самых элементарных прав трудящихся), предоставления помещения для недавно созданного "альтернативного" профсоюза.
В ту же весну развернулась борьба, позволившая добиться в суде восстановления на работе активистов "независимого" профсоюза "Единство" на заводе "Дженерал Moтoрс-Автоваз", совместного предприятия в городе Тольятти. Действительно, частенько руководство увольняет рабочих, которые пытаются организовываться, главным образом организовывать своих товарищей рабочих - отсюда и острые конфликты в России, которые, впрочем, могут длиться месяцами, а то и годами, за восстановление на работу уволенных профсоюзных активистов.
Когда возник конфликт по этому поводу, а также по поводу повышения зарплаты на табачной фабрике в Москве, забастовку поддержал местное отделение ФНРП, и руководству пришлось удовлетворить большую часть требований. То же на пивзаводе "Ярпиво" в Ярославле. В Перми, крупном городе на Урале, работники автобусного депо создали отделение профсоюза "Защита Труда", столкнувшись с угрозой сокращения штатов предприятия.
В мае пришла очередь "Рено-Aвтофрамос" в Москве. Два года назад этот производитель похвастался в журнале "Глобаль" (одно из его изданий фирмы), что добивается "прежде всего, преимущества по уменьшению затрат" созданием "самого крупного завода иностранных автомобилестроителей, внедрившегося в Россию". При этом он не уточнял сумму, приходящуюся на зарплату (средняя зарплата около 15 000 рублей / 440 евро, в то время как средняя зарплата в Москве, исключительная для России, составляет 25000 рублей), но "Глобаль" подчеркивал, что речь идет о "заводе с исключительно ручным трудом".
Так, как инвестирование в станки ему почти ничего не стоило, таким образом именно благодаря "ручному труду" своих московских рабочих "Рено" смогло звонить во все колокола, что в прошлом октябре выпустил 50 000 Рено-Логанов на заводе "Автофрамос". Пятью месяцами спустя, рабочие завода, где только что были созданы секции МПРА (Межрегионального Профсоюза рабочих автомобилестроения) Форда, Нокиа-Tейрес и Дженерал-Моторс-Автоваза добились от руководства признания их профсоюзной организации.
В то же самое время этот профсоюз сделал предварительное объявление о забастовке за повышение на 30 % зарплаты, зная, что требуется длительный срок от призыва к забастовке до ее проведения... в случае, если профсоюз соблюдает законы. Федеральные российские законы и КЗоТ утверждают что для признания забастовки законной необходимо соблюдение целого ряда условий: создание комиссии по "разрешению конфликтов", проведение собраний персонала, повторяемых с недельным интервалом в присутствии руководства, обязательного всеобщего голосования большинства персонала за забастовку, составление протокола, отражающего все причины забастовки, который должен подписать законный профсоюз. Этот железный капкан был задуман для того, чтобы задушить любую, пусть робкую попытку предъявить свои требования, поэтому забастовщики часто переступают через все эти условия!
ОТ ПЕРЕСТРОЙКИ ДО НЫНЕШНИХ ДНЕЙ
Многочисленные забастовки шахтеров, фактически поддерживающих сторонников Ельцина против Горбачева, отметили последние годы существования СССР. Затем в течение 1990-х годов и двух сроков президентства Ельцина забастовки проводились все реже и реже.
Рабочий класс, как и все трудовое население страны, находился в шоке после развала СССР в конце 1991 года и того, что за этим последовало: приватизация, развал экономики, "шоковая терапии", падение уровня жизни десятков миллионов людей, всеобщие задержки выплаты зарплаты и так съедаемой инфляцией, политический и социальный хаос. Новая пропасть разверзлась в связи с финансовым августовским крахом 1998 года в результате его пагубных последствий.
В таком контексте забастовки, когда они все-таки проводились, были делом рабочих, боровшихся в ситуации, когда их приперли к стенке - то были попытки заставить выплачивать задолженности по зарплате или избежать ликвидации собственного предприятия. У рабочих в ведущих отраслям промышленности, или где их количество велико на предприятиях, есть больше возможностей защищать свои права, особенно на тех предприятиях, где условия труда таковы, что не так просто найти замену бастующим. Это также те отрасли, где сохранились "альтернативные" профсоюзы, родившиеся во время перестройки: угольные шахты (с их профсоюзом НДПР), машинисты поездов, летчики, авиадиспетчеры, портовые докеры... В августе 2005 года, профсоюз докеров Санкт-Петербургского морского порта, насчитывающий 2300 членов, начал забастовку, которая вынудила работодателей пойти на переговоры о принятии нового коллективного договора, не навязывающего расценок, "ниже минимальных норм, установленных законом".
Учителя, работники сферы энергоснабжения или медицинский персонал неоднократно проводили забастовки в городах, регионах, даже в масштабе страны. Так в октябре 2005 года учителя потребовали повышения зарплаты на 50 %, впрочем, до того низкой, что правительство само предусмотрело поднять ее на 20 %!
Сегодня положение почти не изменилось (за исключением более частых забастовок), несмотря на глупости, которые можно прочитать в западной прессе, которая намекает на то, что в силу относительного экономического роста, что последовало за скачком цен на нефть и газ, (в этих отраслях Россия является одним из главных производителей и экспортеров) положение рабочего класса улучшится.
"УЛУЧШЕНИЕ" - НО ДЛЯ КОГО?
Если в крупных центрах во всю развивается строительство, главным образом, многоэтажного роскошного жилья "для элиты", как утверждают застройщики и реклама, найти дешевое жилье становится все труднее и труднее для трудового населения. Что касается сотен тысяч рабочих, занятых на строительстве, все они главным образом из Центральной Азии и считаются "крепостными". Частенько вынужденные спать на стройке, с отобранными хозяевами документами сразу по прибытии, затравленные полицией, которая рекэтирует "нелегалов", они не получают даже того, что как-то похоже на официальную минимальную оплату труда. В лесных хозяйствах Сибири и в некоторых отраслях промышленности в глубинке России, положение иммигрантов из бывшего СССР и тех, кто прибыл из Китая, еще плачевнее.
Конечно, в больших мегаполисах, номинальная зарплата рабочих, имеющих законный русский внутренний паспорт, ощутимо возросла: с 1999 года она, вроде бы, удвоилась согласно официальной статистике. Но после резкого падения покупательной способности в девяностые годы, как всегда согласно официальным данным, заработная плата остается ниже на 20 % от уровня 1989 года! При том зарплата может выплачиваться в размере двух третей, или трех четвертей, складывается из негарантированных и непостоянных по величине премий. И это в самых процветающих секторах экономии, таких как нефтеперерабатывающая промышленность, движущая сила замечательного экономического "улучшения"! Получение прибавки к твердой ставке зарплаты (одновременно со всей зарплатой), стало кстати одной из причин успешной забастовки в июле 2006 года, когда забастовали тысячи рабочих Нефтиюганска и Сургута, основного нефтяного центра Западной Сибири.
Что касается условий труда, то КЗоТ, пересмотренный Путиным в 2001 году, утвердил сначала соотношение сил, существующих между работодателями и рабочими, заявляя, что продолжительность рабочего дня может быть увеличена до двенадцати часов. Или что работодатель может установить двенадцать сверхурочных дополнительных часов рабочего времени в неделю, и даже шестнадцать часов, если на то согласится рабочий!
В промышленности, за неимением значительных инвестиций, рост производства достигается, главным образом, за счет усиления эксплуатации. Но даже те ограничения, которые предусмотрены КЗоТом, не соблюдаются предприятиями, в том числе в секторах, далеких от производства.
Служащие и ИТР сферы обслуживания могут работать шесть дней в неделю из семи, с еженедельным выходным и ежегодным отпуском в зависимости от совести работодателя. Продолжительность рабочего дня составляет десять часов и больше; есть предприятия, которые работают круглые сутки, как это наблюдается почти повсеместно, например по объявлениям, на дверях торговых точек, даже самых скромных. И это, возможно, имеет отношение к созданию в Москве в конце 2006 года "независимого" профсоюза в Ситибанке, российской финансовой группе первого плана!
К тому же язва предыдущего десятилетия - невыплата зарплат - не исчезла.
Так на заводе "Холодмаш" в Ярославле (промышленного холодильного оборудования), где забастовки, собрания персонала, захват директорских кабинетов, создание альтернативного профсоюза, увольнение активистки которая, создала профсоюз, происходят на фоне не выплаченных с 2003 года зарплат. Такое же положение на севере Москвы, на двух заводах Рубинска - Полиграфмаш (печатные станки) и Рубинхлеб (продовольственный сектор), где профсоюз призвал рабочих этих предприятий отказываться от зарплаты, до того урезанной, что равняется эквиваленту... в 32 евро! В конце 2006 года металлисты Тулы начали голодовку, потому что задолженность завода по зарплате длилась месяцами. Более близкий случай - случай на комбинате АКДП (комбинат детского питания ) около Азовского моря: предупрежденное о решенной забастовке, руководство выплатило рабочим какую-то часть пятимесячной задолженности по зарплате, но пригрозив, что будут уволены все, кого это не устроит.
ОТНОШЕНИЕ ДЕЛОВЫХ КРУГОВ
Подчеркивая низкий уровень зарплаты в России с точки зрения мировых затрат на рабочую силу, вышеупомянутый Форбес писал, что "русские менеджеры были готовы пойти на увеличение зарплаты на 10-15 %". Правда, если их вынудят это сделать. С этой точки зрения интересна другая статья - "Профсоюзная школа управления" - появившаяся в апреле в главной газете деловых кругов России "Коммерсант", весьма поучительна.
Обсуждая недавние забастовки и усиление "независимых" профсоюзов, которые часто выступают инициаторами этих забастовок, газета пишет: "Уже в 2006 году эксперты предвидели удорожание рабочей силы на заводах Москвы и Санкт-Петербурга. [В действительности] в данный момент сами автомобильные фирмы не очень обеспокоены конфликтами с рабочими в России. Представители фирмы "Дженерал Моторс" выражают уверенность в том, что "уровень зарплаты и социальное обеспечение наших рабочих позволяет нам спокойно встретиться лицом к лицу с конкуренцией" В Ниссане, "мы контролируем ситуацию и готовы к конструктивному диалогу с рабочими" [...]. "Тойота" и "Фольсваген" воздержались от комментариев [...]. Что касается российских производителей автомобилей, то они пребывают в абсолютном спокойствии. СеверстальАвто заявляет, что "у руководства компании нет разногласий с профсоюзами завода", "в то время как на Автовазе профсоюз "Единство" не создает никаких проблем, так как он объединяет менее 1 % рабочих".
Зная количество предприятий, где "независимые профсоюзы" до сих пор не разрешены и где их лидеры были уволены (часто речь идет об одном или двух активистах, что обезглавливает профсоюз), можно прийти к выводу, что работодатели не так уж "беспечны", как некоторым этого хотелось бы. Можно утверждать, что от беспечности и следа не осталось бы, ежели бы ситуация изменилась по сравнению с сегодняшнем днем на большинстве российских предприятий, где нет ни забастовок, ни попыток создать профсоюзы, отличающиеся от ФНПР. Тем более, что при некоторой стабилизации экономической и политической обстановки при Путине, бюрократы, выскочки и истинные капиталисты, поделившие между собой крупные предприятия, прекрасно знают, что их общественное положение остается шатким.
КАКОВА ПЕРСПЕКТИВА?
Естественно, как революционеры мы можем только возрадоваться тому, что появляется некое возрождение активности рабочего класса в России. Хотя затруднительно правильно оценить размах и глубину.
Среди множества вопросов, которые можно задать по этому поводу, главный вопрос: идет ли речь о борьбе оборонительной или возвращается вера рабочих в себя. Можно себе задать вопрос, есть ли среди рабочих, принимающих участие в этой борьбе, те, кто думает о будущем русского общества, о превращениях, которым оно подверглось, о причинах этих превращений и куда они ведут.
На все эти вопросы ответы могут быть даны только с точки зрения политической. И, конечно, ответов не дадут ни нынешние российские партии, ни профсоюзные руководители, даже "независимые".
Однако в условиях нынешней России вновь возродить не только рефлексы классовой борьбы, но и идеи классовой борьбы, понимание необходимости и смысла этой борьбы для рабочего класса, предполагает одно: есть ли люди способные передавать эти идеи и сознание самому рабочему классу. Для этого надобно, чтобы они эти идеи хотя бы вначале приобрели. И чтобы они действительно поняли, то есть захотели глубоко осознать то, что произошло в России и в Советском Союзе в течение столетия, каковы при этом были ставки для существующих классов и социальных групп для будущего не только русского общества, но и для будущего международного рабочего движения и, в конечном счете, для всего человечества.
В бывшем СССР вот уже около пятнадцати лет, конечно же, существуют течения, которые называются леворадикальными. Малочисленные, без реального опыта борьбы и накопленного политического капитала, эти маленькие группы состоят из студентов, иногда из преподавателей, без каких либо маломальских связей с рабочим классом. Впрочем, с тех пор как они существуют, никогда реально они не пытались и не стремились связываться с рабочим классом, о котором некоторые даже говорили в свое оправдание, что он "не способен сражаться".
Конечно, они больше не могут это утверждать. Но от этого глубина проблемы не меняется. Достаточно наблюдать как перед забастовочной "оттепелью" весной 2007 года они принимали избитые решения, которые дать результаты по сути не могли и, которые им подсказали леворадикальные международные течения, с которыми они связаны. А это весьма ничтожные советчики, когда они рассуждают о "перспективах для антикапиталистических левых", которые родились бы от "социального протеста", или когда они не видят иного решения как тащиться в хвосте руководства того или иного так называемого "альтернативного" профсоюза. Именно это для них означает сегодня "идти к рабочему классу". Как будто достаточно "идти в народ" (как карикатура на российских народников XIX-го столетия - хотя те, по крайней мере, действительно в него пошли), правда, не совсем понимая зачем!
Но существуют признаки, которые позволяют думать, что в некоторых регионах этой огромной страны, коей является Россия - к тому же высокоиндустриальная страна, откуда и появление многочисленного, концентрированного рабочего класса, разбросанного почти по всей стране - есть небольшие группы рабочих или интеллигентов, которые задают себе намного более серьезно вопросы дня.
В какой мере эти люди и эти группы сумеют найти ответы на поставленные вопросы? Ответит будущее. Но каким будет это будущее зависит также от их воли вновь обрести социалистические, коммунистические идеи, идеи классовой борьбы и сознание, которые были бы весьма полезны, да просто необходимы для трудящихся.
В конце концов, не желая сравнивать очень различные периоды истории с разрывом в столетие, все-таки отметим что, российская социал-демократическая рабочая партия выросла из совсем маленьких группировок, рассеянных на еще более обширной территории царской империи, маленьких группировок, которые вначале представляли только самих себя, но которые упорно и терпеливо сумели найти дорогу к социал-демократии, откуда и вышел в итоге большевизм.
И очевидно, что чем больше русскому рабочему придется сражаться - а жажда прибыли бюрократии и новой буржуазии так сильна, что, скорее всего, ему не останется иного выбора -, тем острее встанет вопрос передачи идей (социалистических, коммунистических, революционных идей, идей организованной и сознательной классовой борьбы), конечно, от тех, кто сумел снова их освоить. Хотя бы через литературу сумеют ли небольшие группы революционных активистов снова найти путь к революционным идеям марксизма? Это не прогноз, просто пожелание и уверенность в необходимости.
Классовая борьба - журнал группы "Рабочая Борьба", Франция - №106, Лето 2007